в сторону окна выходящего во двор дома, указав точно на одну из стоявших там будок. Киракия поняла в чем было дело, но вместе с тем, была в недоумении от того, что целью нападки Алури стал именно Хан. Среди девочек шептались, что он ей сильно нравится – зачем же ей затравливать его?
Между тем, сидевшие рядом с Ханом мальчики пребывали в некотором смятении. С малых лет воспитанные в понимании превосходства над девочками, они, однако, быстро потеряли уверенность перед их быстро сплотившимся коллективом. Они неловко, вразнобой, попытались подбодрить и защитить Хана, заверяя всех в том, что он "точно-точно храбрый", и сомневаться, что у него получится погладить зверя и остаться невредимым не нужно. Сами не ведая того, тем самым они делали ещё хуже, лишь больше подталкивая подростка к показному действию, к выбору между глупым риском и публичным осмеянием.
Хан пока молчал. Было не ясно, ответит он отказом, или пойдет на поводу у Алури. Киракия решила вмешаться.
– Не трогай будку! -бойко бросила она, встав с места и отойдя от угла, в котором провела большую часть времени. Хан удивлённо посмотрел на девочку-бунтарку. Алури налилась краской.
– Тебя никто не спраши…
– Тебя тоже, дура! -вместе с обидным детским ругательством, в самопровозглашенную лидершу девчачьей общины полетела подушка, и полетела она слишком резво для того чтобы принять это за игру. Снаряд попал точно в цель, и Алури, пошатнувшись, схватилась за лицо, в которое прилетело ребро подушки. Поднялся громкий визг и плач. Хан покраснел, вскочил с места, потянулся к Алури, словно бы попытавшись защитить от уже свершившейся атаки, но поняв тщетность попыток унять ревущую девчонку, остановился на полпути. Все девочки в детской заохали и заахали. Многие косо и с испугом глядели на Киракию, казалось, готовую добавить к подушке пару тумаков, кто-то даже заревел вместе с Алури. Мальчики с непониманием переглядывались.
Спустя пару секунд в комнату влетела одна из жен мастера Асаи, и с перепуганным видом спросила, что случилось. Но еще прежде чем кто-либо успел обвинить Киракию, сама Алури указала на Хана, и бросила обвинение в него. Хан словно бы потерял дар речи. Остальные дети тоже молчали. А Алури продолжила обвинять Хана в том, что он ударил ее потому, что она, конечно же в шутку, просила его погладить зверя из будки во дворе. Выслушавшая её женщина перевела ошарашенный взгляд на Хана.
– Хан! -возмущённо произнесла она. – Мы ведь оставили тебя здесь как самого старшего! Следить за порядком. Ты ведь уже взрослый мальчик! Да ещё и из рода Ченшай! И ты ударил девочку? -она не кричала и не строила грозных гримас, но говорила с такой укоризной, что ни в чем неповинный Хан был готов скрючиться в молчаливом устыжении. А Киракия потеряла терпение.
– Она лжет! -крикнула девочка, испепеляя Алури несвойственным ребенку её возраста озлобленным взглядом. – Хан её не трогал!
– Тише, Киракия. -резко сменившимся тоном, постаралась осадить её женщина. – Не вступайся за тех, кто не заслужи…
– А