звучанием, веселя меня по пути.
«Берегла в бумажном платочке…»
Берегла в бумажном платочке
слёзы горькие по мечтам,
заплетала в горячие строчки,
прижимала надежду к рукам.
И бесшумно скрипели ступени
(я не слышала – я спала),
заполняли комнату тени,
исчезала в тучах луна.
Так мучительно и печально
уходили иллюзии прочь.
А за ними ушли и отчаяние,
и безумная сладкая дрожь.
Сон покинул. Остались мысли
без иллюзий, надежды, мечты.
Я просчитываю все числа,
все минуты, в которых был ты.
Я не жду – я привыкла к обману
своих призраков о любви.
Я спокойна и как-то странно
отпускаю твои шаги.
Тишина поглощает память,
время жрёт мою сочную мякоть,
будни скалятся вечерами,
и, представь, не могу заплакать!
Мы теперь друг для друга прохожие!
Без обид и без лишних фраз.
Вот теперь мы стали похожими!
Только памяти пыльный пласт…
«Крылья тумана…»
Крылья тумана
накрыли город дурманом,
забрали чёрные слёзы.
Твои следы на песке
затёрли пеплом из капель.
Сожрали мысли, как падаль.
Купили серую краску
и растеклись по земле.
Занавес мокрый
вскрывает скользкие окна,
взрывает мёртвые души.
и затухает пульс…
Бросаю сердце без крови —
за всё платила любовью…
Отдай ключи моей боли
и я к тебе не вернусь.
Колдовство
«В большом чане,
в лесу дремучем,
свои печали
потуже, в кучу
сухого хвороста,
из сердца грустного
искру горести
огню до хруста!
Пылает пламя
дно чана лижет,
кипит водица
и паром дышит!
В безумном ритме
огромной палкой
луплю по чану
и мне не жалко!
Бушуйте страсти!
Гоните слёзы!
По силе власти
кидаю розы,
мечты, надежды,
смущенье, слабость,
пути, одежды,
слепую радость!
Кипит варево
красными брызгами!
Кричит варево
сочными визгами!
В сладкой ярости
рву прошлое,
нас не осталось!
Ни капли хорошего!
Сжимает вечер
в монетку солнце.
Бросаю встречи
и добровольцев!
Пусть всё смешается!
Зимой – сметелится
«не получается»,
потом «не верится»!
Пусть