И хорошо! —
Она снова заулыбалась:
– За углом сестрица живёт!
Она щедрая и не страшная,
дарит вечный, здоровый сон.
Только с нею шутить опасно!..
Да ты видела чёрный дом!
В общем, крикни – я всё устрою!
И, внимание, вот совет:
вызывай меня только ночью!
Она нервная, когда свет…
– Это кто? – Указала пальцем
на меня, как на мокрую мышь.
– Не бушуй! Это лучший донор!
– Отчего же, донор, молчишь?
Испугалась, иль не готова?!
– Я готова и не боюсь.
– Просто с жизнью прощаться не хочешь?
– Не хочу. Но сейчас решусь.
– Отчего же не хочешь прощаться? —
Удивилась всерьёз она,
сжав сухие серые пальцы. —
– Ты же всё уже продала!
– Отдала. Подарила старухам! —
Закатилась вторая сестра.
– Отдала? Ну и глупая дура!..
– Да, глупышка! – Ты! Не она!
В тишине растянулась пауза,
тремя струнами в острый круг.
И разбил напряжённые стёкла
изнутри меня сердца стук,
заскулила, скрутила болью
вновь обрётшая дом душа.
– Извини, сестра, я не дура!
По работе её спасла!
– Ну не даром пасьянс раскладывала!
Так и знала, что дашь ей шанс!..
Не скажу, что меня порадовала…
Ну, давай! Вводи её в транс!
Чтоб дорогу ко мне забыла,
не узнала твоё лицо.
Всё же, как ты в себя влюбила?
Разомкнула стальное кольцо?
– Помогла ей одним советом…
Кстати, скоро рассвет. Выбирай! —
– Закрутилась в руках планета. —
– Что, опять Красноярский край?
– Да ты глянь! Интересный случай!
Ставлю двадцать! И сразу в рай!
– По рукам! Принимаю вызов!
Добавляю сверху рояль!..
Так играют в торги от скуки
Смерть и Жизнь, выбирая цель.
Кто-то сложит крестиком руки,
для кого-то счастливый хмель.
Удивительно, что победа
напрямую зависит от нас:
ведь мы все говорили с ними,
только с разным набором фраз.
«В стылых комнатах одиночества…»
В стылых комнатах одиночества
всплески вспышек людских молитв:
лица бледные сердца чёрствого
не ломают гранитных глыб.
Знаю, встретимся пыльным облаком
под ногами чужих копыт,
что звучат равномерным топотом,
разбивая зеркало плит.
Тонкой нитью по жилам бешеным
кровью выложу твоё имя…
Слишком нежными, слишком тесными
души были. Теперь остыли…
«Нет, она не предавала ветер…»
Нет, она не предавала ветер,
не лгала осеннему дождю,
не скрывалась от дневного света,
не бросалась лживыми «Люблю!»,
не ласкала рук чужих, холодных,
не звала