к душе растаявшей
и травили Сегодня скромное
дерзкой памятью, громко лающей.
Я уже не злюсь на привычное,
отпуская желания-дротики
в сердце вынутое, остывшее,
и глотая слёзы-наркотики.
Если верить космосу мёртвому,
в этой жизни к нам всё возвращается,
выживают – сильнейшего сорта,
а у слабых не получается.
До сих пор я играю в прятки
от самой себя, одичавшей в месяцы.
Разлагаюсь на дне осадком,
убирая гнилые лестницы.
Не смотрите глазами мутными —
всё равно меня не увидите.
Ваша радость в ладонях – дутая,
горе – брошенное сквозь сито.
Мы придумали сами гордость,
чтобы жить интересней стало.
И побочный эффект – слёзы —
в нашей жизни нам счастья мало.
Сотворили себе проблемы,
чтобы время тратить на выход.
Но иначе мы не умеем.
Но иначе было бы тихо.
Любовь
Чёрной тушью глаза намазаны,
руки скрещены на груди.
Очень много друг другу не сказано…
Только ей тебя не найти.
Она стала сгустком печали,
и её не трогает дождь.
Оправданьем, что мы не знали,
её душу ты не тревожь.
Гладит ветер свободный локон,
крутит кольца унылых месяцев.
Завернулась мыслями в кокон,
что на ниточке жизни крепится.
Я смотрю из окна – удивляюсь:
всё стоит она под дождём.
Я уже неделю пытаюсь
разобраться, где её дом!
А она сухими губами
тихим голосом про своё:
«Так всегда поступают с нами,
если тело любви лишено,
если разум от дней-дублёров
неожиданно сходит с ума…
Я была твоей в жилах кровью.
Ну а ты меня прогнала…
Отказалась, сказав, так легче,
и стараешься спрятать грусть…
Нас спасти может только встреча.
И тогда я к тебе вернусь».
Но я знаю, что эти речи
отравляют сердце мечтой.
Я заочно сожгла эту встречу,
чтоб она не вернулась домой…
Мне. Заповедь в минуты помутнения рассудка
Имей силы сказать: «Прощай!»,
обрезать нити судьбы.
Нарочно смейся, но не рыдай —
бывает: распалось «мы».
Имей смелость сказать: «Прости!»
и душу забрать свою,
сквозь долгие месяцы вдруг найти
и прямо сказать: «Люблю!»
Имей волю не сожалеть
и память не делать мечтой,
назло с другими в миг не сгореть
и оставаться собой.
Имей сердце, чтоб отпустить.
Не доверяй судьбе…
Ты знаешь, всё-таки трудно жить
без неба на грустной земле…
«Нервы напичканы глицерином…»
Нервы