с ним все в порядке? Надеюсь, он, как обычно, успел принять свой истинный облик и спрятаться в панцирь. Дядюшка Жу ведь Священная Небесная Черепаха, он способен выдержать даже божественный огонь, не то что мой… Ее… Наш… В общем… Мне снова придется вернуться за ним. Но пока…
Как же я устала.
Опускаюсь под ближайшим деревом, сажусь на подстилку из мха и прошлогодней листвы, обнимаю колени, утыкаясь в них лицом, и плачу. Горько, одиноко, навзрыд.
Одна за другой срываются капли, стучат по склоненной макушке. Потихоньку, будто пробуя. Но вскоре начинается настоящий ливень, стеновой – словно водопад низвергается с небес, мгновенно вымачивает до нитки.
Задираю лицо, подставляясь под струи.
Да, вот так, вымой из меня тьму, погаси адское пламя. Пожалуйста, дождь…
Может, еще и поэтому я – Ю? Если расстраиваюсь и плачу – погода тут же портится и рыдает вместе со мной. Странно: девочка, полная темного огня, повелевает водой? Впрочем, у меня много странностей. Столько, что я порой боюсь сама себя. В дикой пляске моих личин очень просто потерять себя. Особенно когда сама не знаешь и не понимаешь, кто ты есть.
Иногда мне кажется, что я живу уже очень давно, много тысячелетий, хотя вроде бы всего тысячу лет. И будто дядюшку Жу я знала задолго до того, как аист сбросил меня на крышу его хижины. Некоторые мои сны очень реалистичны, будто и не сны вовсе. Словно память всполохами прорывается через барьер внутри меня. Словно что-то не дает проявиться истинной мне. Такой, какой я себя ощущаю порой, – древней, величественной, могучей.
Из-за этой неразберихи внутри чувствую себя травинкой в бурной реке – меня несет и несет, и нет камня, чтобы зацепиться, удержаться, остановиться. А впереди – водопад, и я рухну вниз, разлечусь вместе с мириадами брызг, погибну. Или…
Кто я: травинка в водопаде или водопад? А может, пламя? То, что убивает и согревает одновременно.
Вопросы не дают мне покоя. Не ответив на них, не обрести себя, а значит, не прекратить бежать, не осесть, не пустить корни. Они сеют смуту и хаос внутри, изматывают, пугают…
Иногда мне кажется, что за прожитую тысячу лет – то время, когда я более-менее осознаю себя, – видела уже все и ничему не удивлюсь. Но думаю так ровно до той поры, пока над моей головой не появляется зонт. Явно не обычный, потому что он не просто прикрывает от дождя – под ним становится сухо и даже тепло.
А потом я замечаю длинные серебряные пряди и узкую мужскую ладонь, протянутую ко мне.
– Вставай, глупышка. Вымокла же до нитки. Так и заболеть недолго.
Голос низкий, бархатистый, чарующий. Словно из моего сна, того, что кажется таким реальным. Того, что приносит образы. Может быть, я сплю и сейчас? Или грежу наяву? Ну что ж, тогда я погружусь в мечты до конца, до самого дна. И пусть меня утянет в водоворот. Так будет даже лучше.
Я хватаюсь за протянутую ладонь, позволяя вздернуть себя вверх, будто вытащить из того темного болота, которое все сильнее и сильнее смыкалось над головой. Незнакомец с серебристыми волосами не дает мне разбиться. Может, он и есть мой камень, моя опора, моя земля? Может, именно он поможет мне отрастить