трагическую и мистическую глубину «Дома Скорби».
Признаться, я и один иногда перелезаю в известных местах разрушенный забор или проскакиваю через проходную, когда бываю там с оказией, обычно на барахолке. Шумная перенасыщенная людьми толкотня сменяется прохладой безлюдного, запущенного, скрытого от глаз парка и покоем смиренного ума.
Стенич, «отлежавший» уже не раз, был хорошо знаком с распорядками и нравами заведения и, на правах аборигена, мог предсказывать удивительные вещи. Такие, как появление кавалькады пациентов в застиранных пижамах, волокущих поддоны с нарезанным хлебом и катящих на тележках гигантские, парящие, эмалированные кастрюли из столовой, вкрапление эстетики концлагеря во вполне готичный пейзаж.
– Эй, что сегодня на обед? Никак макароны по-флотски?
– Макароны.
– Любите макароны?
– Любим.
– А компот будет?
– Будет.
– Из сухофруктов?
– Из сухофруктов.
– Любите компот?
– Любим.
– Из сухофруктов пиздатый компот, лучше, чем кисель, правда?
– Пра-а-авда, – признают в нём своего заулыбавшиеся психи.
– А вы стихи знаете?
– Я знаю, – вызывается дядька лет пятидесяти с очками на бельевой резинке.
– Расскажи.
– Ищ хабэ рыба революцион, революцион, революцион…
– Молодец, вот тебе сигарета, идите дальше…
Женское отделение, корпус 6. Одноэтажный особнячок, очаровательное, увитое коваными асимметричными лилиями в разных фазах цветения крыльцо и тотально закрашенные белой краской окна с витражами. Когда-то тут снимали Шерлока Холмса, виды старой доброй Англии, сегодня тут курят медсёстры, стоит стул с сиденьем от другого стула, чтобы было помягче, и консервная банка для окурков.
– Здесь тихушницы, пойдём лучше с буйными бабами попиздим, – энергично предлагает Стенич.
По тихим тенистым аллеям приближаемся к трёхэтажному зданию красного кирпича, стоящему в тишине рощи из столетних вязов, заходим с тыла.
– Ээээй, ссуки!!! Где вы там!!? – начинает орать Стенич. – Где там Наташка? Натааашкааа!!!!
– Ты чо, Стенич, какая Наташка? Боря!
– Да им похуй, сейчас всё поймёшь.
И тут из всех зарешеченных окон второго этажа начинают вылезать отёчные хари и руки обитательниц буйного отделения.
– ЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!!!!!!!!!!
– ЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ Наташка!!!!!
– Меня выеби!!!! Меня!!!!!!!
– Она пиздит! Я Наташка! Меня! Меня еби!!!
– Что хочешь делай!!!
– В жопу дам, в жопу, иди сюда!!!
– Идите нахуй, вы старые и страшные, хуй вам! Если, серьёзно, молодые есть, то позовите?!! – подзадоривает Стенич.
– Я молодая! Сколько ты любишь?
– Я молодая!
– Я молодая!! Покажи хуй!
– Покажи хуй! Покажи хуй! Покажи хуй! – Начинает скандировать