но как они узнали, что мы будем здесь встречаться? – вслух размышляю я, когда мы выходим из гостиницы.
– Первый вариант, – говорит Злобин, – перечисляю в порядке уменьшения степени вероятности, посмотрели по заявке, оформленной на моё имя и просто ввалились в назначенное время. Естественно, убедившись, что мы здесь. Второй вариант. Твой телефон на прослушке. Третий вариант. Мой телефон на прослушке.
Мы садимся в машину к Злобину и едем. Всю дорогу молчим. Алик с Лёхой двигаются за нами. Приезжаем, поднимаемся и проходим в квартиру.
– Неплохо ту у вас, – кивает осматриваясь Де Ниро. – Куда проходить? На кухню?
– Нет-нет. Прошу вас в гостиную. Егор проводи Леонида Юрьевича. Я сейчас кофе приготовлю.
Мы с Де Ниро идём в гостиную. Она же, собственно, и столовая. Румынская стенка, чехословацкая люстра и бокалы, югославская мягкая мебель, старинный стол, цветной телевизор, проигрыватель, пласты, колонки. Вместо ковра на стене три рамки с акварельной мазнёй. Всё вполне обычно, ничего сверхъестественного, чего нельзя было бы увидеть в квартире среднего москвича.
Ясно, что в очереди за мебелью дядя Юра номерок на руке не записывал, но какая разница. Это я к тому, что у него нет особых потребностей, нет тяги к чрезмерной роскоши и… да и вообще, он классный мужик, и я должен быть по гроб жизни благодарен Трыне, за меткое попадание кирпичом в моё темечко.
– Шагал, однако, – рассматривает акварели Де Ниро. – Тебе нравится?
– Шагал? – я подхожу ближе и впервые, кажется, удостаиваю эту детскую мазню своего внимания. – Правда что ли? Я и не присматривался никогда.
– Хотя бы слышал про него, уже хорошо.
Заходит Платоныч. Он везёт целую тележку. Кофе, копчёная красная рыба, оливки, сервелат, чёрный хлеб, импортное печенье, ананас и ром. Две бутылки – «Легендарио» и «Гавана Клаб», оба семилетние. И кофе, разумеется.
– Садитесь, пожалуйста. Взбодримся плодами Острова свободы. И не только ими.
Мы усаживаемся.
– Ого кофе какой, – качает головой Злобин. – Энергия так и прёт. Сейчас ещё рому накатим и что делать будем? Ты почему, Егор, девок кубинских не привёз? Как они там, красотки?
– Девки? – переспрашиваю я. – Да, девки огонь. Эталонной считается та, которой на попу можно бокал с ромом поставить.
– В смысле?
– Ну, задница должна быть настолько хорошо оттопырена, чтобы стакан стоял, как на полке.
– Серьёзно?
Они смеются.
– А вот, – достаю я по несколько сигар для каждого, – изделия скатанные на потных ляжках знойных красавиц. Лучшие сигары в мире. Или нет. Но это неважно, главное, когда будете курить, думайте об этом.
– Развратник, – усмехается Злобин, но глаза у него совсем невесёлые. – Ладно… Давайте к делу.
– Так что же это было? – спрашивает Платоныч. – В «Пекине»…
– Да ничего, – улыбается своей фирменной улыбкой Де Ниро. – Жест.
– Какой жест?
– Политический, какой. Показывает, что компромат и у него найдётся. Чистое тупое пижонство.
– Это