в этих землях особенно злое.
Лима ждал, когда приятель оденется, в очередной раз дивясь необычной внешности: Аскольд выделялся песочно-белыми волосами и светлой кожей, которая на солнце становилась красной, а потом слезала, как змеиная шкура. Лима не раз бывал свидетелем того, как Аскольд, кривясь от боли, снимает кожу лоскутами. Да, туго приходится северянину в этих пышущих жаром пустынных краях.
Послышались торопливые шаги, и в дверном проёме появилась физиономия Салифа, совсем молодого стражника.
– Быстро! Всем к правителю! – запыхавшимся голосом выкрикнул Салиф и умчался прежде, чем приятели успели спросить, в чём дело.
На площади перед шатром правителя собрались почти все стражники. Опаздывающие подбегали, становились в строй. Не было только тех, чья очередь караулить рабов.
Люди перешёптывались, пожимали плечами. Было видно, что никто не в курсе, зачем их собрали в столь ранний час.
Шатёр, высоченный конус из верблюжьих шкур, окружён забором из всё тех же шкур, столбами служат связанные сухожилиями воловьи кости – сказывается отсутствие деревьев. Правитель Вакати показывался редко, предпочитая пребывать в тени шатра, но иногда стражники могли видеть его прогуливающимся по двору. А несколько раз в год Вакати выходил к приехавшим из дальних земель купцам, покупал двух-трёх рабынь, уводил с собой. Остальными рабами и товарами занимался главный страж, он выбирал нужное, расплачивался с купцами «глазами орла», как называют в Макази1 камень, который добывают рабы, принадлежавшие Вакати. Но лица правителя не видел никто. На людях он появлялся в сверкающих доспехах, голова замурована в золотой шлем с узкими прорезями для глаз.
Аскольд попытался подсчитать, сколько раз видел Вакати, но не смог. Перед глазами стояли только до блеска отполированные латы с гравировкой на груди: два льва встали на задние лапы, а между львами – песочные часы. Такой же рисунок он видел на развевающемся над шатром флаге.
Его толкнули в бок:
– Гляди!
Аскольд поднял глаза. Через единственную калитку в заборе, опоясывавшем шатёр, вышла женщина. Точнее, выбралась. Она двигалась, расставив руки и то и дело оступаясь. Выше носа голову стягивала полотняная повязка с красными пятнами на месте глаз. Женщина всхлипывала, грудь при этом прерывисто поднималась.
Краешек солнца показался над горизонтом, и тут же прохлада капитулировала, уступив место наступающей жаре.
– Приказ великого Вакати! – выкрикнула женщина. Бледные пальцы вцепились в столб из воловьей кости, удерживающий калитку. Аскольд отметил сильный акцент, с которым наложница произносила слова.
Площадь затихла.
– Нгоа ушёл. Главным стражем назначен Аскольд!
Она разжала пальцы и кинулась назад к шатру.
Несмотря на исковерканные акцентом слова, своё имя Аскольд разобрал. Но понятия не имел, что теперь делать. Он просто стоял, чувствуя, как на висках выступают горячие капли, как текут по щекам солёные ручейки. Кожа на руках