настаивал ректор. – Я теперь говорю не о яхте, то есть я упомянул о яхте только для примера…
– И прекрасного примера, – заметил неисправимый Аллан. – Найдите мне во всей Англии маленькую яхту такой величины, красивее моей, и я завтра же брошу ее строить… О чем мы разговаривали, сэр? Я боюсь, что мы несколько отошли от темы.
– Я боюсь, что один из нас имеет привычку терять нить разговора каждый раз, как раскрывает рот, – возразил Брок. – Полно, полно, Аллан! Это дело серьезное. Вы взяли на себя расходы, которые не будете в состоянии заплатить. Заметьте, я вовсе не порицаю вас за ваше доброе чувство к этому бедному человеку…
– Не отчаивайтесь за него, сэр, он выздоровеет, он будет совсем здоров через неделю. Отличный человек, я в этом не сомневаюсь! – продолжал Аллан, который имел привычку верить каждому и не отчаиваться ни в чем. – Не пригласите ли вы его обедать, когда он выздоровеет, мистер Брок? Мне хотелось бы знать, когда мы все трое будем дружески сидеть за вином, как ему досталось такое необыкновенное имя – Озайяз Мидуинтер. Ей-богу, отцу его следовало бы стыдиться самого себя.
– Будете вы отвечать мне на один вопрос, прежде чем я уйду домой? – спросил ректор, с тревогой останавливаясь у своей калитки. – Счет этого человека за квартиру и за лечение может простираться до двадцати или тридцати фунтов, прежде чем он выздоровеет, если только он выздоровеет. Как вы это заплатите?
– Что говорит канцлер казначейства, когда запутается в своих отчетах и не знает, как ему выпутаться? – спросил Аллан. – Он всегда говорит своему благородному другу, что он готов сократить расход в том или другом…
– То есть оставляя резерв на всякий случай? – намекнул Брок.
– Именно, – сказал Аллан. – Я похож на канцлера казначейства. Я оставляю в своих расходах резерв – яхта поглощает не все мои доходы. Если у меня недостает фунта два – не бойтесь, сэр. Во мне нет гордости, я пойду по кругу со шляпой и пополню недостаток сбором с соседей. Позвольте! О чем мы? Опять мы отвлеклись. О! Я вспомнил. Мы говорили о деньгах. Вот чего я не могу вбить в мою тупую голову, – заключил Аллан, не сознавая, что он проповедует идеи социализма пастору. – Почему все так хлопочут о том, чтоб денег иметь больше? Почему людям, у которых есть лишние деньги, не отдать их тем, у кого их нет, и таким образом все на свете было бы гладко и хорошо? Вы всегда мне говорите, чтоб я старался развивать хорошие идеи, мистер Брок. Вот эта идея, кажется мне, совсем не дурна.
Мистер Брок шутливо задел своего ученика тростью.
– Ступайте на свою яхту, – сказал он. – Все идеи, какие только могли уместиться в вашей легкомысленной голове, оставьте на яхте в вашем ящике с инструментами. «Как кончит этот мальчик? – продолжал ректор, оставшись один. – Этого не может сказать ни один человек. Я почти жалею, зачем я взял на себя ответственность за его воспитание».
Прошло три недели, прежде чем незнакомец, носивший такое странное имя, почувствовал себя лучше. В это время Аллан постоянно