огонь, поднималась высокая температура, и санитары обкладывали беднягу льдом, снегом с улицы, дабы сбить смертельную, температурную отметку в 42,9 градуса. Только бы выжил!
И Дарик старался выжить, изо всех сил. Он чувствовал огромную любовь, заботу и внимание, которого ему порой так не хватало. И даже по-своему пытался ответить на эту любовь…
Дарик не знал, что по кровавым следам, девушки вышли на место преступления,
что хозяин дома напротив, с установленным видеонаблюдением, дал ответ: собака появилась на дороге уже избитая… что однажды, когда после успокоительного, Дарик крепко спал, его навестил нашедшийся хозяин, и долго стоял рядом, что-то шептал…
Быть может, просил прощения?
Ему не суждено уже было всё это узнать…
От тяжелых травм, сепсиса и кровоизлияния в мозг Дарик скончался на десятый день после трагедии…
Звенел апрель, очистилась земля и высоко, в лазурном небе пели жаворонки…
Татьяна Лаин.
Дорога в один конец
Памяти собак, погибших в годы Великой Отечественной войны.
– Товаришу лейтенант! Ось, дывитесь, яки гарны! – широкоплечий, крепкий,
с пышными висячими усами сержант вытащил из подвальной ниши трех крупных сонных щенков.
Откуда-то вывернулась их мать и испуганно заскулила, жалостно заглядывая в глаза сержанту.
– И тебя возьмем. Не плакай, ну шо ты, бедолага, не плакай… – сержант подхватил скулящую собаку и подсадил в кузов грузовика, где уже расположил на ветоши ее щенков.
– Да, Нечипоренко, ты молодец! И как только ты их находишь? – молоденький лейтенантик удовлетворенно рассматривал «улов»: две суки со щенками и еще несколько молодых собак разных пород сидели в грузовике, испуганно прижимаясь к полу.
– Я очень люблю их, товаришу лейтенант. У менэ своих аж три кобеля дома гуртуют, – Нечипоренко потоптался, довольный похвалой.
– Ты молодец, Нечипоренко, настоящий кинолог!
– Звыняйте, я Нечипоренко, а не «кинолух» и быть им не желаю – сержант обиженно смотрел на смеющегося лейтенанта.
– Ладно, поехали, Нечипоренко!
Грузовик мягко подпрыгивал на ухабах, собаки доверчиво жались к ногам сержанта, ласково разговаривающего с ними.
– Ось, привезем к кинолухам, воны вас и накормят и напоят. Не плакайте, робяты. Не плакайте.
Нечипоренко грустно вздохнул и погладил небольшую лохматую собаку, положившую голову на его сапог.
– Эх, робяты… Не знаете вы, шо вас ждет…
Собаки не знали, а сержант знал. Он знал, что завтра этих собак заберут военные кинологи и станут в ускоренном темпе готовить из этих никому не нужных бродяжек подрывников-камикадзе. Собак, ценой своей жизни подрывающих вражеские танки. У них даже не было кличек. Да и зачем? Срок учебы – две недели, а потом – в бой. В первый и единственный.
Нечипоренко видел, как это делается: оголодавшую собаку кормят