Васюта прибежал, немцы отходят, приказ нам поступил, оставив позиции, отойти, я так понял, на пять километров, линию обороны выравнивают. Так что, собрав, что уцелело, раненых на шинели, мы по оврагу поспешили в тыл. Хм, Меркулов жив, впереди шёл. Немцам пока не до нас, раны зализывали. А то, что нас обошли, было ясно слышно по громкой стрельбе, что в тыл постепенно смещалась. Чуть позже двинули по открытому полю, то тут, то там вставали разрывы от снарядов, лёгкие гаубицы работали, видно, что по площадям, не прицельный огонь, но с опаской на них все поглядывали. Ближайший метрах в ста разорвался, отчего многие попадали, но Меркулов поднял и погнал дальше, нужно дойти до позиций и ещё подготовить их.
Шёл я тяжело, мало того, что ремни трёх винтовок на обоих плечах, плюс на левом нёс не вскрытый патронный цинк. Да все загружены были, кто-то раненых нёс. Васюта помимо лишней винтовки на плече нёс лом. Это да, долбить промороженную землю чем-то нужно. Дошли благополучно и начали спешно создавать оборону. Работали и ломами, и лопатками. Даже ручные гранаты использовали, взрывчатки, видимо, не было. Я же сбегал в низину перед позициями, наших там нет, выложил часть вещей, и вернувшись, просто изъял кусок земли в виде стрелковой ячейки, тут и место где сесть, она же ступенька, чтобы выбраться, и стрелковая позиция. Потом лопаткой обтесал стенки, чтобы были видны следы от неё. Дальше вернулся в низину, выкинул кусок земли и снова, убирая от него мелкими кусками, раскидывал. Вернувшись к позиции, из этих кусков сделал бруствер и снегом припорошил, теперь вопросы не возникнут, куда земля делась. Снова сбегал к низине и прибрал цинки обратно, стал устраиваться, раскладывая по нишам гранаты, мне ещё три выдали, как услышал голос Меркулова над головой:
– Молодец, боец, быстро позицию подготовил. Теперь новую копай, тут станковый пулемёт разместим.
– Это моя ячейка.
– Бегом, боец, – рявкнул тот, и поморщился, коснувшись висков. Да, контузия явно даёт о себе знать.
Тот стоял рядом и пристально смотрел, пришлось забирать вещи и покидать свою стрелковую ячейку, сюда уже двое с максимом спешили, вдвоём с трудом, но уместиться смогут. Я же в тыл пошёл.
– Боец, ты куда?
– К вещам, отдохну.
– А кто копать будет?
– А смысл? Всё равно отберут. Пусть другие копают.
Тот на меня пристально посмотрел, поглаживая кобуру, и отвернулся. Скот. Что вообще за дивизия, не понимаю? Одни уроды какие-то. Начштаба часы увёл, он за это ещё ответит, старик из новобранцев в спину стреляет, тут ещё Меркулов в наглую окоп отжал для пулемётчиков. Им окоп нужен, пусть сами вкалывают. Один Васюта нормальный, вон жизнь мне спас. Так что пошёл к вещам, рядом старшина ротный из снега создавал бруствер, явно собираясь полить водой. Сзади нас речка была, там уже пробили полынью, воду носили, фляжки заполняли, ну и для котла. Костёр дымил, но огня не было, сырое всё. Возле него боец суетился. А старшина молодец, времянка, но пойдёт. Кстати, этот старшина и привёл нас в батальон от штаба