пить было, – заржали воины.
– Охолоньте, недотёпы, лучше ступайте пиво глохчите, пока есть чем.
– Сейчас поратимся маленько и поёдём. Вон как раз сынок и меч несёт.
– Баба, за прялку, – поднял над головой оружие Богучар.
Мечи, соприкасаясь под женские охи и ахи, высекали искры, издавая мелодичный звук.
Ребята, разинув рты любовались взрослыми.
Замерев и обнявшись, жёны со страхом глядели на поединок мужей, а те, размахивая мечами, сходились и расходились, нанося при этом удары, кружили, сторожа промах противника, затем удары, повороты, искры и звон, удар, защита – шаг вперёд; удар, защита – шаг назад, а под финал поединка Богучар кувыркнулся, наметив удар по ногам, Медведь подпрыгнул и ткнул меч в землю рядом с не успевшим подняться дружинником, тут же обняв поднявшегося гридя.
– Победила дружба, – подвёл итог боя Доброслав.
– Но всё-таки отец мог бы пригвоздить твоего дядьку к земле, – испортил настроение приятелю Клён.
– Дело везения и случая, но лучше им не сходиться в настоящем, а не игровом, поединке.
– Не бились, а плясали, – успокоено произнесла Дарина.
– Только пляска не радости, а смерти, – обняла мужа Благана. – Да пойдёмте петь песни и веселиться, – пригласила всех в дом.
Вечером Богучар обучал племянника мастерить стрелы.
– Не ленись, камнем полируй, точнее бить будет, – отправился почивать дядька.
– Точнее, точнее, а сам не клей дал, оперение клеить, а дерьмо собачье, – рассердившись, переломил почти готовую стрелу и направился спать его племянник.
Утром «отрокомучи» надумали обучать молодь бою на секирах.
– Секира с плеча рубит обычно в две руки, – вещал Богучар, размахивая секирой и показывая, как ловчее отрубить кусочек от человечьего организма.
– Я одной рукой управляюсь, а в другой щит держу, – похвалился Медведь.
– Миша, – ласково произнёс, но хищно улыбнулся Богучар, – неси свой щит. Лучше старый.
За щитом, конечно, отполированной стрелой с опереньем, понёсся Клён.
– Рукоять у секиры длинная, как видишь, и я обмотал её шершавой кожей, чтоб не скользила в руках. Лезвие широкое, в виде полумесяца, и заточено по выпуклой части, – показывал оружие Доброславу, а глядел на вятича гридь.
– У моей на обухе крюк, чтоб всадника с лошади стаскивать. Будем с хазарами биться, поглядишь, как ей управляюсь, – нравоучительным тоном, глядя на могучего гридя, проделал руками движение, будто стянул с лошади хазарина или печенега.
– Вот наставник, тоже мне, – обрадовался Богучар, увидев, что Клён несёт отцов щит. – Вещь неплохая, – оглядел обитый грубой кожей с выпуклым умбоном в центре и окаймлённый по краю железным ободом, щит. – А крюк твой – бабам юбки задирать, а не всадников сбрасывать. Сейчас, Миша, убедишься.
– Бахвал, – хохотнул вятич, подняв меч и взмахнув им, чтоб немного попугать зазнавшегося дружинника, но тут же охнул от болезненного удара обуха секиры по умбону, почувствовав, что рука занемела.
А