– сумасшедшие… – прошептала Ирнис. – Жертвенные анитцак – так себя резать.
– Откуда знаешь, что сами? – удивился Рихард.
– У меня есть глаза! Я вижу, что шрамы со стороны спины у всех заворачиваются вперёд и к телу, а не идут прямо, как со стороны живота. Значит, резали сами. Не отвлекай!
Она коснулась его руки, перевернула ладонью вверх, провела по контуру пера, вырезанного у основания большого пальца. Прикосновение оказалось прохладным, приятным и щекотливым. Рихард на секунду зажмурился от удовольствия.
– Это место будет моим! – Ирнис прижалась к перу на его ладони губами. А мальчик едва не упал, так резко жар и кровь бросились в голову, а потом внезапно отхлынули.
– Что?.. Это обязательно? – промямлил он, почти молясь, чтобы никто не оглянулся на них.
– Заткнись и повторяй за мной! – Княжна фыркнула, отодвинулась, но руку не отпустила. – Это место на моём теле я завещаю Ирнис. Повторяй и смотри на меня!
Рихард повторил, хотя язык ворочался с трудом, а что-то внутри него, странное, но очень приятное, туманило мысли.
– И каждый раз, как я её позову, она должна будет явиться, – Ирнис дождалась, пока он проговорит вторую часть фразы и тихо, прикрыв глаза, предупредила: – Если будешь призывать меня слишком часто или по пустякам, я оторву тебе голову и скормлю волчкам.
– Я понял.
Она отпустила, а Рихарду от этого стало немного грустно, да и не почувствовал он ничего магического, только горел влажный поцелуй, да чуть покалывало внутри контура пера. «И теперь руку не мыть до конца жизни», – вспомнил мальчик байку Азару. Княжна, щуря жёлтые глаза, добавила:
– Когда захочешь призвать меня, накрой это место другой ладонью и скажи: «Ирнис, ты мне нужна», – и я приду. Так же ты можешь других призывать, только привязывай их на свободные участки кожи на этой руке.
– К другим перьям? По одному человеку на каждое перо? – заинтересовался Рихард.
– Вы это называете перьями? – Ирнис скользнула пальцем по шраму-контуру от плеча до «своего места», а мальчик постарался дышать ровно. – Сколько их у тебя?
– Ровно сотня! – горделиво сказал он.
– Ну вот, привяжешь к себе нужных, и будешь «Рихард Феникс и сотня друзей».
– Чёрная сотня…
В горле у Феникса вдруг пересохло, шрамы ожгло ярым огнём, а внутри головы будто что-то взорвалось. Сон-видение или что это было там, на скале инициации, где он говорил с собой и прозревал…
Он падал во тьму. Бесконечную тьму страха и боли…
– Ты! Эй!
Хлёсткая пощёчина.
Голова откинулась вбок и назад, макушка упёрлась в стылый камень – Рихард сползал по стене, не чувствуя ног. Земля приняла его, твёрдо, надёжно, холодом возвращая в реальность из яростных грёз. И думать о них сейчас было не время. Открыв глаза, мальчик увидел овал синеющего неба в обрамлении скал и жизнелюбивых деревьев на их отвесных склонах. Наваждение пропало, но фрагменты его зацепились за память
Ирнис сидела