Сесиль даже коллекционировала. Марианна не раз задумывалась, уж не возникла ли у подруги своего рода мания по отношению к некоторым мужчинам, о которых писали в колонках: например, к маркизу Карлайлу, одному из самых востребованных женихов Англии и главному герою светской хроники.
Не будь она такой уставшей, непременно поддразнила бы Сесиль, но вместо этого Марианна плюхнулась на табурет, стоявший перед вторым туалетным столиком, и начала салфеткой стирать с лица грим, шипя от боли, когда случайно задевала челюсть.
– Лиззи сегодня перестаралась? – спросила Сесиль.
– Ничего серьезного, – соврала Марианна; голова у нее все еще кружилась. Говоря по правде, тот апперкот был очень близок к левелеру – на боксерском жаргоне так называется мощный удар, которым можно мгновенно уложить соперника.
– Найди себе другую работу. Тебе и так повезло, что до сих пор сохранила лицо и, главное, зубы. – Взгляд Сесиль задержался на узкой переносице Марианны. Девушке уже дважды ломали нос, но, к счастью, Джеку (тренеру Марианны) оба раза удалось быстро его вправить, так что горбинка была почти незаметна.
Схватки, в которых участвовали Марианна, Нора и Люси, не были подстроены, не были и срежиссированы ради развлечения публики. Это были настоящие бои, а значит, и настоящие травмы. Как правило, Марианна переставала страдать от боли как раз к началу следующего боя.
– Если будешь продолжать, то скоро превратишься в подобие Джека, – добавила Сесиль.
С двадцати до тридцати лет Джек занимался боксом профессионально, и теперь, в сорок пять, история его боев отражалась у него на лице, как на дорожной карте. Марианна любила Джека, но уж точно не хотела выглядеть как он.
Марианна понимала, что Сесиль права: чем дольше она этим занимается, тем выше риск получить серьезную травму. Спустя два года боев она выглядит хорошо только благодаря тому, что в Фарнеме все боксируют в мягких перчатках. Богатые зрители, приходившие в цирк, хорошо платили за возможность посмотреть на любую женщину на ринге, но раскошеливались еще охотнее, если женщина была привлекательной. Никто не назвал бы Марианну красавицей, но она выглядела куда симпатичнее, чем бедняжки, вынужденные участвовать в кулачных боях ради куска хлеба.
Стерев с лица толстый слой грима, Марианна расстегнула платье, которое надевала на бои. Барнабасу хотелось, чтобы она одевалась как Сесиль: в узкое облегающее атласное платье с глубоким вырезом, подчеркивающее ее прелести, – но Джек наотрез отказался тренировать ее, если она будет боксировать в наряде, ограничивающем движения. Костюм, который Джек в конце концов одобрил, был достаточно свободным, чтобы не мешать его подопечной двигаться и не стеснять дыхание, из легкой ткани, чтобы не сковывала ноги. Что до корсетов, то они лишь обозначали приличия и совершенно не мешали Марианне дышать.
Барнабас, будучи Барнабасом, то есть непревзойденным балаганщиком, приказал костюмеру использовать тончайший муслин, какой только можно отыскать, и перед каждым боем наряды Марианны сбрызгивали водой. Когда девушка