могут прибыть сюда в течение часа.
Марианна храбро посмотрела в эти суровые глаза; нет уж, она не спасует.
– Если покупка контрабандного бренди стала уголовно наказуемым преступлением, тюрьмы наверняка забиты до отказа, ваша светлость, и преимущественно людьми вашего класса.
– Я говорю не о покупке контрабандных товаров, и мы оба это знаем.
От этих слов и обвиняющего взгляда ее желудок болезненно сжался.
– Вы…
– Да, да, я знаю. Я подлый, гнусный и так далее. Нет нужды повторяться. Лучше подумайте вот о чем: если обещания спасти вашего дядю от долговой тюрьмы недостаточно, может быть, более веской причиной станет согласие уберечь его от высылки по этапу или повешения?
Марианна молча смотрела на него. Что ему известно? И что более важно – чем именно занимался его дядя с Домиником? О, она знала, что в Диле оба они по уши погрязли в контрабанде, но даже думать боялась, как далеко они зашли. Однако теперь…
Следующие слова герцога безжалостно вырвали ее из этих горестных раздумий.
– После следующего вашего боя моя карета заберет вас и привезет туда, где мы сможем обговорить ваши планы на последующие несколько месяцев. – Он помолчал, и лицо его опять посуровело. – Если вы меня не дождетесь, я позабочусь о том, чтобы соответствующие службы арестовали вашего дядю. Вы меня поняли?
Марианна уже искусала щеку изнутри до живой раны.
Не дождавшись ответа, Стонтон нахмурился еще сильнее:
– Не испытывайте моего терпения, мисс Симпсон, иначе обнаружите, что его вообще не существует. Скажите, что вы меня понимаете.
– Я понимаю, ваша светлость. Это все?
– Нет. Есть еще кое-что. Передайте своему дяде, что я хочу увидеть письмо и медальон.
– Письмо и медальон? Должна ли я знать, о чем идет речь?
– Ваш дядя знает.
Он повернулся и ушел тем же путем, что и появился здесь: в дверь, что вела в реквизиторскую, а оттуда в переулок.
Марианна смотрела ему вслед, пока он не исчез, затем резко повернулась и ударила грушу.
– Ублюдок! – прошипела она, снова и снова ударяя кожаный мешок голыми кулаками, пока костяшки пальцев не начали гореть словно в огне.
Только заметив на коже свежие следы крови, она обняла снаряд и повисла на нем, быстро моргая, словно так можно было остановить слезы, уже катившиеся из глаз.
Опять мужчина начал распоряжаться ее жизнью. В отличие от Доминика, погубившего ее репутацию, герцог собрался погубить всех, кто зависел от ее дяди, оставив без работы. Несколько дюжин служащих и их семьи пострадают, если Марианна велит герцогу убираться к дьяволу. Благодаря необдуманному участию дяди в контрабанде – в течение многих лет! – его могут выслать по этапу или вовсе повесить, если она откажется выполнить условия Стонтона.
Опять мужчина предлагает ей выбор, который никаким выбором не является.
– Я не понимаю, дядя, как такое могло произойти. В самом деле ничего не осталось?
Бледная кожа Барнабаса Фарнема побагровела, как кирпич. Она еще никогда не видела