вот откуда эта непонятная тяга к таким красивым животным! Но, честно сказать, поездить на лошади довелось всего один раз и при весьма обыденных обстоятельствах. Лошадка месила глину, а мне, непоседливой пятилетней девчонке, не могли отказать в удовольствии, посадив на ее спину без всякого седла. Тепло и трепет бедной кобылки ощущаю и поныне. Ну вот, опять отвлеклась от последовательности, прыгаю по разным неважным эпизодам. Хотя, как сказать… Семья, в которой довелось появиться на свет, состояла аж из семи человек. Мама, ее старшая сестра Лиза и брат Виктор работали, бабушкин муж, седой и угрюмый старик, болел. Врачи нашли у него какой-то рак. У бабашки родилась от него дочь Валя, которая опередила меня всего-то на несколько месяцев, а воображает, словно на годы. Так что нас кормили две мамы – бабушка Нюра и моя мама, подменяя друг друга на время отсутствия. Вот так мы с ней оказались еще и молочными сестрами. Еще был мамин младший брат Иван, которого мы с Валей дразнили Ванька-рыжий, но не за внешность, а за его скверный характер. Он нам платил той же монетой, хуже того, распускал руки. Но мы успевали скрыться в надежном месте и затаиться, пользуясь нашим преимуществом: двое лучше, чем один. Наше положение с мамой ухудшилось еще и тем, что она рассталась с моим отцом буквально через месяц (двадцать один день, как любит констатировать мама) после их свадьбы (если это вообще можно назвать «свадьбой»). Так что мое появление на свет никого не осчастливило. Вот поэтому мне не только не обрадовались, а предпринимались усиленные попытки избавиться от лишнего рта и обузы.
Но, наперекор всему, я родилась здоровым ребенком с весом пять кило. Моя молочная сестренка Валя оказалась такой же серьезной, как и ее больной отец. Мне удавалось ее развеселить, так как оказалась полной противоположностью – болтушка, хохотушка, вдобавок еще и толстушка. С Валей дружим до сих пор, и между нами нет никаких секретов, а вернее и надежней подруг, наверно, нет. Первое, что мы с ней освоили, – игру в карты, в дурачка, правда, карты были нарисованные от руки, самоделочные. А научил нас все тот же Ванька-рыжий. Мы частенько предавались этой игре, сидя на печке, ну а взрослые и рады, что не болтаемся у них под ногами. Помимо карт, которые скоро научились рисовать сами, мы еще классно вырезали из бумаги ножницами различные фигурки людей, а затем их разукрашивали.
Это так было здорово!
Додумались мы до этого сами, без всякой подсказки взрослых, да они и не умели вот так запросто, без всякой подготовки свернуть совершенно чистый лист бумаги пополам, вырезать половину фигуры человека, в одежде или без, а потом развернешь – и полностью готов бумажный человечек, только раскрашивай, благо цветных карандашей у нас было в достатке. Правда, иногда мы ссорились из-за общих любимых цветов – бирюзового и так называемого «алого».
Эти цвета использовались чаще всего и быстро превращались в маленькие огрызочки. Вскоре появился