с волком, бегала по заснеженным степям в исступлении охоты и желания крови. Пока её родители ругались до хрипоты, ломали голыми руками костяные ребра души и выли зверем немертвым на луну.
– Скажи Майя, – тихо, вежливо начала она. Грубить не к чему, кров нужен, жизненно нужен. – Тебе помощники нужны? Ты одна, оленей много и всех перегонять надо по зиме.
Она вскинула голову, долго-долго смотрела, выискивая понятное ей одной, а потом улыбнулась. Морена вздохнула, сжав руку на загривке волка, поняв, что не дышала все это время. Ни при каких обстоятельствах не возвращаться к родителям, волком жить в лесах среди оленей и медведей, только не возвращаться. Натерпелась её душа гнили и разложения, кипевшего в стенах родительской избы.
– Конечно, оставайся! – она воскликнула радостно.
Морена ощутила укол сочувствия, едва уловимая горечь и безнадега в глазах говорили Майе позарез нужны помощники. Один не справится с разборкой яранги, привязыванием всех оленей к упряжке, прокормом и охраной. Северные волки стали более прожорливы до свежего мяса с тех пор как в здешний лес пришел леший, наведя свои порядки.
Его можно понять и простить, леший заботиться о жителях своего леса. Но неудобства доставляло это большие.
Она вспоминала неясные песни Сирин о далеком, плесневелом прошлом, когда в лесах обитали древние, архаичные боги, а животные были умнее, сильнее духом. Обмельчал скот, оскудела земля, ушли существа старые, покинули погосты, уступив места молодым.
На смену им придут другие.
***
Дни сменяются быстрым вихрем, он не успевает следить за движением мира, упускает все происходящее сквозь пальцы. Ему чудится, что песок всюду, забирается в горло. Мешает дышать, мешает думать.
Обязанности, обязанности. Сплошь и рядом обязанности о которых рьяно рассказывает Чернобог. Он не хочет, не желает быть вовлеченным в это.
Словно змей извивается, убегает и исчезает во тьме ночной, чтобы не слышать, не видеть. Кощею тошно, Кощею больно. Явь душит туманным зверем из тьмы, заставляя улыбаться, играя в эти лицемерные игры богов. Жизнь среди них горький вкус после перебродившей мед овухи.
Вместо этого он путешествует, исследует мир. Кощей впитывает все традиции и уклады разных миров, жадно и ненасытно. Пьет коньяк на горе Арарат с другими богами. Бегает по полям и лесам с Артемидой, впитывая все что она рассказывает. Учится выдалбливанию витиеватых букв на деревянных дощечка в династии Цинь.
Он тянется ко всему новому, как в последний раз распивает вино с греками, смеется до боли и гонит все мысли прочь.
Радомир однажды называет в шутку его ребенком, упорно скрывающимся от реальности. Кощей не отнекивается, глубоко внутри соглашается. Сам понимает, что бежит от ответственности.
– А ты кто? – дразнит он.
Вино льется из кубка, окрашивает меховые ткани, когда Кощей вновь делает глоток. Какой-то праздник викингов, Один голосит на весь Асгард громче чем