звери для людей.
– Да.
Он не знает, что сказать. Кощей не считал себя лентяем и сопляком, воспарившим от одного взгляда девки. Пускай другие смертные люди или боги делают это. Но и гордым себя он не назвал бы, скорее избегающим ответственности идиотом. Не хуже Вани дурачка на печи лежащего, бока почесывающего и восклицающего об усталости.
В груди странное томление, сродни проведению ритуалов перед каменными истуканами богов. Кощею казалось вдохни и вот он видит костры до небес, первобытную, хаотичную магию, что струиться по венам горячим и звуки барабанов. Руки тряслись предвкушено, ожидая зрелища нового.
Он мотанул головой, сгоняя морок. Долго ли он так восседал в раздумьях? Одной Живе известно. Медведь лежит под боком жреца, спит и выглядит безмятежным. Яровид оперся о посох, смотрит заплывшими от старости глазами вдаль. Лес, лес, повсюду лес, а там горы великие, взирающие на них грозными очами. Небо краснеет, солнце уходит в закат. Хорс закрывает великое светило темным полотном ночи, укрывая до следующего дня от любопытной нечисти.
– Странно чувствую себя. Горю будто, но сам не знаю от чего.
Кощей положил руки на струны гуслей, перестав играть. Собственный голос сипло звучит, подводит.
– Повязанные силой древней, кровью соединенные. – Яровид поворачивает голову, смотрит на Кощея не человеческим взором.
Его глаза блестят как у Ярило, когда дары ему приносит люди. Он вздохнул тихо, не смея отвести взор. Провидение жрецов дело тонкое, неосознанное, но важное. Главное не спугнуть, не перебивать, не нагрубить старику. Иначе прогневаешь его и бога, которому тот возносит песнопения. Простой люд знал это правило.
– Бессмертный ты или нет, но у вечность другие законы. Божественный союз, мешающий кровь, – Яровид приподнял голову, растянул губы в улыбке кривой, загадочной. – Ты конец жизни, но тебе нужно и начало для равновесия мира, и Нави.
Кощей окончательно растерялся, сжал края деревянных гуслей.
Не то ли это пророчество, про которое говорила Мать Сыра Земля? Смерть твоя в игле и так далее по списку, пока не доберешься до темных закоулков мира где спрятана причина его бессмертия.
Но причем тут Морена?
– Что ты имеешь ввиду? Опять загадками говоришь? Ты же знаешь не могу я расшифровывать их. Не люблю это я, – рявкнул он.
Яровид смеется громко, хрипло, приглаживая свою бороду. Старый хитрец никогда ничего не скажет напрямую. Разбирайтесь сами. А медведь рядом с ним как назло не просыпается, заговоренным сном спит наверняка.
– Сам все поймешь. Когда время придет.
***
Она не любила гостить в чужих краях, но в тайне хотела этого. Морена все ещё ощущала себя неказистой, странной, долговязой и неприметной для всего человеческого. Белая ворона среди других богов пантеона.
Но быть в гостях все равно нравилось, чувство хорошее, сладкое и похоже на воздушное облако сладкого хлеба.
Правь блещет красотой и изяществом.