вот. Саркофаг был создан и Ак-киши-олуя – мудрец, глава рода, сказал, что отныне мы будем называться кара-кулами, то есть рабами бога, воинами добра. Мы принимаем на себя долг – охранять Тегерек, что бы никто и ничто не смог бы расковать ажыдара из его каменного плена. В мире много зла, силы зла попытаются высвободить своего воина, вызволить его из каменного склепа, в которого мы с вами сообща его поместили. Предупреждаю, – сказал мудрец – если это Зло высвободится каким-то образом, то беды не миновать.
Я невольно взглянул на начной силуэт Тегерека. Да и мне, в какой-то момент рассказа разыгралось воображение, как будто-бы угрожающе начал раскачиваться Тегерек, а потом и вовсе вершина его опрокидывается, как крышка казана, выпуская в черное небо нечто бесформенное вначале, а спустя некоторое время искаженная бешенством физиономия ажыдара и которое, превратившейся в длинный язык пламени исчез за грядью гор позади Тегерек.
Гапар-молдо, сделав паузу, продолжал. – В это время один из соплеменников по имени Аккул нарушил воцарившуюся тишину. – Скажите нам, уважаемый аксакал. – Ажыдар мертв раз и навсегда? Дело в том, что вы, сами, будучи убежденным, в том, что ажыдара, мы все-таки убили и более того, закопали в саркофаг, настаиваете на том, чтобы мы еще и охраняли его могилу. Эти слова заключали в себе скрытый смысл.
– И что сказал Ак-киши-олуя? – не выдержал я.
– Ажыдар сейчас мертв, – ответил мудрец и продолжил: – Но… он может пережить эту трагедию. Такова его природа – нести с собой круг возрождения. Считайте, что мы на время сузили этот круг, но не укоротили нить его жизни. Охранные заклинания станут постепенно слабеть. Постепенно может, разрушится и сам саркофаг. Заклинаю вас, берегите саркофаг, трубите тревогу, если появится хотя бы малейшая трещина в его стенах, не давайте подниматься людям на вершину горы, ни в коем мере не допускайте того, чтобы люди испробовали бы испить воду из отравленного озерца на вершине Тегерек! Иначе наступить конец добролюбия и сострадания людского. – Такова была речь старца Ак-киши-олуя возле Тегерек, – сказал Гапар-молдо.
Под впечатлением услышанного, мне подумалось, что, наверняка, тогда от такого признания мудреца многие почувствовал, как кровь застывает в их жилах. Значить беды и несчастья могут возвратиться к ним? В чем наш грех, за что такая горькая судьба? – наверное, читалась в их глазах. Как будто бы читая мои мысли Гапар-молдо продолжил свой рассказ в следующем ключе.
– Мы все чуть не погибли, и ради чего? Можно было перебраться, откочевать всем аилом ближе к городу Газа или Согд, – грустно высказался Карим. Тогда глава рода с трудом поднялся на ноги. Немного помолчав, сдерживая недовольстви и даже гнев, он ответил так:
– А ты знаешь, что ажыдар не успел полететь в сторону Газа, Согда, Яксарта, что он не смог вырваться за окрестности нашего села и нашего темного края? Только что мы смогли