стороны, лифт.
– Тааак!.. – начинал вникать он. – А что делали вы, когда враг начал атаковать вашу базу?
– Как и полагается, связался со штабом! Ведь без помощи артиллерии мы были беспомощны, и… – недоговорил он.
– Не надо напоминать мне, что и как вам полагается делать! – дико заорал офицер, и быстро засеменил в его сторону. – Знаете ли вы, что в уставе есть статья, где черным по белому написано: «По причине ранения, смерти или вследствие прочих факторов, если тот или иной участник караула не может полноценно нести службу, его обязанности автоматически делегируются находящимся поблизости сослуживцам». И вместо того, чтобы взять в руки оружие и одним лишь выстрелом снести с лица земли целый отряд потенциального врага, на протяжении многих лет пьющего сладкую кровь империи, вы лишь взяли и трусливо сдали с потрохами своих соратников. Это вы называете патриотизмом, это вы называете верностью?
Стоя в тени нависшего над ним офицера, Сохор снова затрясся, словно осиновый лист.
– Была б моя воля, я бы всех вас отправил под трибунал, как дезертиров и предателей! Но вам крупно НЕ повезло! Теперь ваши судьбы будет решать «добрейшей» души человек, инспектор четвертого штаба, вершитель справедливости, «великодушный» господин Юл.
В этот момент офицеры, наблюдавшие за происходящим с дрезины, нехотя спрыгнули вниз, чтобы временно подменить отряд караула со сто второго километра, которого вместе с Зоей и Гансом статный офицер был обязан переправить в штаб для дальнейшего разбирательства.
3
За исключением дребезжащей по шпалам дрезины, никто не промолвил и слова за все двенадцать километров пути до находящегося по самому центру Козырька штабу под четным номером «четыре». С жалостью и сочувствием глядели им вслед коллеги с других караулов, а офицер же, немного пошатываясь во время езды, ни разу так и не присевший на лавочку, даже не соизволил повернуть головы в сторону подсудимых, с гордостью наблюдая приближающийся силуэт двухэтажного каменного строения, возведенного прямо наверху Козырька от его внутреннего края до внешнего.
На входе в штаб их встретили два абсолютно неэмоциональных стража, словно призраки Тауэрских Bearskins4 (Бирскинс) восстали из мертвых спустя столько времени после падения Англии и всех остальных европейских государств.
– Они со мной, – предупредил стражей офицер. – Проходите, живее! – добавил он, открывая входную дверь в штаб.
За дверью находился небольшой коридор с выбеленной отштукатуренной стеной. У входа стояла полированная деревянная трехуровневая обувница, переходящая в вешалку. Дальше шла занавешенная арка, за которой, собственно, и находился штаб.
– Господин Юл, по вашему приказу состав караула сто второго километра, а также военнопленные доставлены в штаб! – отчитался он.
– Подождите, какие военнопленные? – растерялась Зоя, понимая, что речь идет ни о ком ином, как о них самих.
– Молчать! –