но тот в последний момент блокировал его удар.
Бой продолжался. Преимущество, словно женщина легкого поведения, то и дело переходило из рук одного к другому. Так продолжалось несколько минут. Колебания тем временем усиливались. Было тяжело устоять на ногах. И на этот раз ситуация сыграла не в пользу Хиро Бецу. Он первым начал терять равновесие и Джун, несмотря на слабость от глубокой кровоточащей раны на спине, воспользовался моментом и начал напористо атаковать врага, подавляя его волю.
Самураи хотели уже вступиться за императора, но тот, задыхаясь от усталости, скомандовал «Не мешать!»
Спустя несколько мгновений император уже лежал на светлой тротуарной плитке внутреннего дворика и отчаянно отбивался от натиска противника. Затем мастер устал махать, словно веером, катаной и решил довершить дело, надавив лезвием своего меча на лезвие оружия императора. Тот закряхтел, но продолжал сопротивляться, уперев тыльную сторону лезвия свободной рукой.
– Сдаешься? – спросил Джун.
– Ни за что! – упрямился тот.
Тори больше не могла терпеть этого жестокого бессмысленного зрелища.
– Отец, не надо! Не стоит марать свою честь о грязную кровь этого ничтожества! – обратилась она к мастеру.
Тот на момент отвлекся, ласково улыбнулся ей и сказал:
– Беги! Беги отсюда, дитя мое, моя прекрасная дочь! Беги, что есть сил!
Вдруг где-то на расстоянии нескольких сотен метров что-то оглушительно загромыхало. Через мгновение небо над городом озарил огненный гриб сильнейшего взрыва. Здания начали рушиться и искра, попав в поврежденные газовые коммуникации, вызвала подобную реакцию. Это не могло не отвлечь.
– Началось! – словно вновь оказавшись в своем недавнем видении, где Токио пылает в кармическом огне беспощадного торнадо, прошептала Тори.
И в тот же самый момент, когда все завороженно любовались губительной красотой пылающих небес, стоящий на пороге подлец Иошито с перебинтованной рукой неожиданно сорвался с места и на полусогнутых коленях побежал вниз по трясущимся ступеням. По пути он схватил брошенный императором окровавленный клинок, которым тот зарезал свою жену Ману, подбежал со спины к Джуну и по самую рукоять вонзил лезвие в спину мастера.
– Отец, нет! – вскрикнула Тори.
Агоническая боль заставила Джуна упасть на бок и отпустить катану.
– Беги! – напоследок сказал он Тори и упал на плитку, измазывая ее алой краской страданий.
Несмотря на скорбь и отчаянье, которые принцесса сейчас испытывала, ей все же пришлось пересилить себя и последовать совету отца. Девушка со всех ног понеслась к байку, оставленному ею около главного входа. Быстро прошмыгнув через еще одну рушащуюся секцию дворца, принцесса с ходу запрыгнула на байк, накинула шлем и рванула прочь от этих мест.
Теперь ей не приходилось выбирать лучшую дорогу. Нужно было двигаться кратчайшим