и не выдали ровным счетом ничего. Доктор продолжал молчать. Молчание всегда было одной из сильнейших его тактик, когда пациента требовалось разговорить. Прием сработал.
– Видите ли, я работаю в клинической больнице, – сказал Харрисон, – и мои допустимые потери – восемь-девять пациентов в год из-за неблагоприятной реакции на наркоз, от синдрома, например, злокачественной гипертермии. Вы ведь хорошо понимаете опасности анестезии?
– Да, понимаю, – сказал Ван Дам, продолжая пристально смотреть на доктора Хантера.
Анестезиолог наконец отвел на секунду глаза.
– Время от времени я убиваю лишнего, а иногда и двух – просто так, для забавы.
– Для забавы?
– Да.
– И как вы себя при этом чувствуете?
– Я бываю счастлив. Я испытываю удовлетворение. А еще это весело.
– Не могли бы вы пояснить, что именно забавляет вас, когда вы кого-то убиваете.
Харрисон Хантер сжал кулаки и потряс ими в воздухе.
– Власть, доктор Ван Дам! Власть над ними. Это невероятное ощущение. Нет власти большей, чем та, что дает возможность распоряжаться жизнью другого человека, ведь так?
– Ваши пациенты вряд ли согласились бы с вашим пониманием забавного.
– Люди получают по заслугам, разве нет? Карма?
– Некоторые из ваших пациентов заслуживают смерти?
– Вот об этом мне и нужно поговорить с вами, и поэтому я здесь. Вы религиозный человек, доктор Ван Дам, или же дарвинист?
Несколько секунд психиатр молча смотрел на него. За окном пронеслась еще одна машина какой-то экстренной службы. Куда она спешит? На место преступления? К одной из жертв этого странного человека? Он поднял ручку и, держа ее указательным пальцем одной руки и большим другой, сосредоточился на черном корпусе и серебряном колпачке.
– На консультацию пришли вы, Харрисон, а не я, и обсуждаем мы здесь не мои взгляды. Я вас слушаю. И прежде, чем мы пойдем дальше, должен напомнить, что я связан требованиями Генерального медицинского совета. Я не обязан, согласно изменениям в законе, соблюдать конфиденциальность в отношении пациента, если считаю, что он представляет угрозу для общества. Более того, я обязан доложить о таком пациенте. Так что, исходя из сказанного вами здесь, я обязан сообщить о вас полиции.
– Но прежде, доктор Ван Дам, вам нужно выйти из этого кабинета живым, не так ли?
Ван Дам улыбнулся. Он изо всех сил старался не выказать дискомфорт, но в этом человеке действительно было что-то пугающее, жуткое и в то же время завораживающее. Он как будто источал тревожащую, неспокойную тьму. В прошлом, работая в Бродмуре, доктор встречал там людей, внушающих такую же тревогу. Но он уже не помнил, когда в последний раз ощущал присутствие столь беспощадного зла. Доктор Крисп писал, что у его пациента бредовое состояние. Не об этом ли шла речь?
– Так, Харрисон, – ответил он, принужденно рассмеявшись. – Да, конечно.
– Вы не пойдете в полицию, доктор Ван Дам. Во-первых, потому, что