эти предисловия? Давай как обычно: ты скажешь мне то, что я уже и так слышал, а я притворюсь, что подумаю над твоим предложением, хотя
____________________________________________
*Не дословная фраза персонажа Шелдона Купера из сериала «Теория большого взрыва».
уже не раз давал тебе свой окончательный ответ, и мы снова забудем друг о друге до следующей встречи. А лучше просто присылай мне открытки на праздники, либо вообще, желательно, пропади.
– А ты, как всегда, в своём репертуаре, сын, – отвечает отец, – и да, ты прекрасно знаешь, зачем я снова позвал тебя. Мы должны серьёзно поговорить прямо сейчас, потому что это уже не терпит отлагательств. Ты понимаешь, что годы берут своё, и я уже не так молод. Мы не говорили об этом, но после смерти Розы и Адама…
Больше я уже не слышу ничего из того, что он продолжает говорить мне. С тех пор, как моя мама и мой старший брат погибли, в нашем доме ни разу не были упомянуты их имена. Всё произошло восемь лет назад, но я помню всё, будто это произошло вчера. Так, черт возьми, тупо. Я все эти годы намеренно игнорировал все попытки подумать об этом, я даже ни разу с самых похорон не был на их могилах. Я продолжал жить, как прежде, потому что знал, что сейчас я точно не могу сдаться. Два моих самых родных человека, которые верили в меня больше, чем я сам в себя, ушли. Я не желал вспоминать об этом.
Хотя в ту ночь не только наша семья потеряла близких в той аварии.
Только наступил декабрь, и на Бостон свалились экстремальные погодные условия, снег валил крупными хлопьями, а сильный ветер водил их по кругу, не давая упасть, и неготовые к таким аномалиям ни люди, ни машины просто… не справлялись. Мама с братом ехали домой, когда встречная машина не смогла справиться с управлением, и их машины столкнулись лбом ко лбу. Удар получился настолько сильным, что в той аварии не выжил практически никто, кроме одного человека.
Я помню, что девочка примерно моего возраста потеряла сразу обоих родителей в той аварии, если, конечно, до сих пор я знал правду. Хотя я и был подростком, я был достаточно умен, чтобы не обозлиться на весь мир за эту несправедливость. Но, по правде говоря, именно этого мне и хотелось. Задавать вопрос «почему?» так долго, пока не смогу получить ответ.
Отгоняя мысли о том, как всё это время я справлялся со своим состоянием в одиночку, в то время как мой отец менял подружку за подружкой, разъезжая вместе с ними по курортам, я прерываю его монолог, потому что мне осточертело слушать этого гребаного самовлюбленного кретина, коим является мой отец. Даже после всего этого дерьма, он едва ли хоть раз почувствовал свою вину, а сейчас требует от меня того, на что я никогда не соглашусь. Да, я не дослушал его, но мне и не надо было. В этот раз он перешел все границы, когда решил, что если у него не вышло убедить меня раньше, то с упоминанием мамы и брата что-то изменится. Черта с два он когда-либо что-то от меня дождется.
– Мне нужно идти, – говорю я, одновременно доставая деньги, чтобы расплатиться за кофе, к которому даже не притронулся, – я свяжусь с тобой, когда сам сочту нужным сделать это.
И,