что за хрень с головой, ведь это важное оружие в нашей борьбе с этим гадким миром. Хотя, если трезво посмотреть, некоторым особям голова совершенно ни к чему и они от этого нисколько не страдают, а живут и поживают припеваючи.
Леся частенько выдавала околофилософские рассуждения, ссылаясь на свой ум и жизненный опыт.
–Могу ещё добавить, который раз тебе это говорю, что вся эта мутотень со здоровьем в целом оттого, что мужика нет нормального с тобой, одна шелупень.
Запив все сказанное соком, она начала интенсивно жевать, принесенный официанткой мясной салат с таким остервенением, что можно было подумать, что именно эта шелупень «козлы» и «да пошел ты» у неё на зубах и она их сейчас слопает, не поморщившись.
Тут дверь в кафе распахнулась и зашла семейка, состоящая из мамы, папы и маленького, лет так пяти, мальчика. Именно в такой последовательности они и зашли. Женщина была молода, около тридцати. Волосы белые, прямые до плеч. Таким же белым было ее лицо. Ребенок шустрый, шмыгал между столиками, постоянно орал и чего-то требовал. Папа…О папе особая речь, так как он был совсем не похож на своих родственников. Высокий, широкоплечий. Про таких говорят «косая сажень». Сам смуглый, а глаза голубые – голубые, как высокогорное озеро. По нему было видно, что индивид знает себе цену и носит себя с превеликим достоинством. Одним словом – мечта во плоти.
– Ой, мамочка дорогая! Держите меня, а то мне плохо! – чуть не воскликнула на весь зал Леська. -Ты посмотри, ведь это мужик! И какой!
– Да, Леся, он красавчик! – поддержала её Марина.
– Такие, видно, стороной ходят с чужими тетками, на которых смотришь и скулы сводит от блеклого их лица.
Леся развернулась на стуле так, чтобы было видно семейку.
Женщина с мужчиной о чём-то тихо переговаривались, а ребенок – оторва тем временем носился, сшибая стулья на своём пути. Официантка попыталась поймать и утихомирить сорванца, но тот издал такой клич резаного поросенка, что девушка в испуге отпрыгнула от него на безопасное расстояние, задев при этом стол, на котором стояла маленькая ваза с живыми цветами. Ваза качнулась раз, другой, свалилась на бок и покатилась со столика. Официантка прыжком вратаря хотела поймать её, задела каблуком за стоящий рядом стул и со всего маха грохнулась на пол. Ваза не заставила себя долго ждать и тоже шлепнулась рядом. Потирая ушибленное колено и сказав себе: «Чтоб тебя …», девушка засеменила за щёткой, чтобы убрать осколки.
Молодая мамаша схватила мальчишку за руку и потащила его к столу. Он сопротивлялся, дрыгал ногами, кусался зубами, но ничего не помогло. Отец усадил его на стул, потянул за ухо, что-то сказал ему туда и поставил перед ним мороженное. Воцарилась тишина – ребенок ел.
–Я бы его давно удавила,– сказала Леся.– У папаши такие крепкие нервы. Ох, мне бы …,– закончила она грустно и было не совсем понятно, чего ей именно захотелось – крепких нервов или такого папашу.
– Лесь, ты чего скисла? – спросила Марина.
– Ты посмотри на эту грымзу. Мышь