оборачиваясь, а за ней, будто тени, крадутся гады, вытекая из-под домов. Еще немного. Самую малость…
Вдруг морои словно по чьему-то приказу рванули назад, будто учуяли что-то. Девочка растерянно закрутила головой, а потом замерла и попятилась. Из развороченного дома, у самой околицы, вылезал громадный морой в остатках тёмной рубахи. Не меньше самого Горына ростом. Мелкие гады стеклись обратно, но теперь столпились за спиной вожака, алчно щелкая челюстями и ожидая его действий.
Пора.
Змей сжал челюсти и пасть обожгло. Боль от ожогов ему была незнакома, поэтому навь весьма удивился и замотал рогатой башкой. Боль потекла из пасти в горло, раздирая глотку и мешая дышать.
"Намудрила, Васенька" – мелькнуло у него в голове, но через мгновение всё прекратилось, лишь распаляя в груди привычный пожар.
Морои же времени не теряли.
***
Он был огромным. И всё ещё похожим на человека, видать недавно обратился. Чуть ниже Горыни, но так же широк в плечах. На сильных ручищах чернели острые и длинные когти, одним ударом способные разрубить девочку на куски. Разодранная рубаха колыхалась на слабом ветерке и нагоняла жути больше, чем капающая с кривых клыков слюна.
Девочка выхватила меч, но направлять на мороя не стала. Гад даже бровью не повёл, зато сородичи его зашипели, учуяв заговоренную сталь.
– Плохо дело, – шепнула она, прикидывая, как придётся призывать навий огонь, пока Горыня не прилетит. Змея еще видно не было.
Вожак мороев, согласно бестиярию, не всегда был самым ловким и умным, чаще всего это просто был самый крупный мертвяк в стае. И пока он задирал добычу, остальные уже жадно жрали её живьем. Такое уже не обращалось – просто было нечему, добычу морои пожирали аж вместе с костями.
Василиса глубоко вздохнула, стараясь не внюхиваться в гадову вонь, концентрируясь на ощущениях. Огонь откликался покалыванием в кончиках пальцев, словно стекаясь в ладонь. Крохотный бледно-голубой огонёк затрепетал в середине ладони, не обжигая, но и не согревая, лишь едва разгоняя тьму.
Морой злобно зарычал, скалясь на огонёк ещё пуще.
Девочка едва не скулила от отчаяния, пытаясь призвать ещё огня, но тот и не думал раздуваться. Зато над деревьями пронеслась в облаках чёрная тень. Горын во второй своей личине был огромен. И прекрасен.
На расправленных крыльях, он бесшумно спланировал прямо к околице, на мгновение завис, вздымая клубы мелкого мусора, и выдохнул столб ослепительного света, раскалённым металлом заполнившим всё вокруг и мгновенно высушивая грязь. Василиса едва успела выпростать из-под рубахи амулет из чешуинки и вскинуть над головой. Солнечное пламя плеснулось о вспыхнувший купол щита. Над деревней поднялся визг, закладывающий уши, но руку с амулетом опускать было никак нельзя. Вопль ввинчивался в голову, грозясь разорвать ее изнутри, но смолк так же быстро, как и начался, утопая в глухом реве пламени.
Амулет в ладони раскалился, больно обжигая кожу. Василиса шипела от боли, но не отпускала.
Наконец, Горын выдохся. Пламя смолкло, погрузив