вошли в кабинет. Берта широкими шагами обошла свой письменный стол и тяжело опустилась в вертящееся кресло, которое затрещало под ее тяжестью. Я пристроился на ручке большого мягкого кресла.
– Ты окреп, Дональд, – внимательно оглядев меня, произнесла она.
– В армии все становятся крепче.
– Сколько ты сейчас весишь?
– Сто тридцать пять фунтов.
– Ты как будто подрос.
– Я не подрос, просто меня научили стоять прямо.
Мы немного помолчали. Берта прислушивалась к тому, что происходило в приемной, но оттуда доносился только непрерывный стук пишущей машинки.
– Что, дела идут неважно? – спросил я.
– Отвратительно.
– А почему?
– Будь я проклята, если знаю, в чем тут дело. До того как ты стал работать со мной, я сводила концы с концами, занималась всякими мелкими делишками, слежкой, разводами и прочей ерундой. Чтобы удержаться, мне приходилось заниматься семейными неурядицами, от чего отказывались другие агентства. Потом появился ты, непревзойденный болтун, и начались другие времена: больше денег, больше риска, больше запутанных дел, больше клиентов. И когда ты поступил на флот, первое время я держалась. Но потом что-то случилось. Весь последний год у меня не было ни одного стоящего случая.
– В чем же дело? Больше никто к вам не приходит?
– Нет, приходят, но почему-то я их не устраиваю. Мои методы им не подходят, а твои мне не даются.
– В каком смысле – не даются?
– Посмотри хотя бы на кресло, в котором ты сидишь, – сказала она. – Вот прекрасный пример.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Когда ты стал моим партнером, то первым делом пошел и потратил сто двадцать пять долларов на это кресло. По твоей теории, невозможно завоевать доверие клиента, пока он чувствует себя неуютно, а если не создать ему уют и комфорт, то и рассказывать он ничего не станет. Пусть же клиент поудобнее устроится в этом мягком, глубоком кресле, воображая, что нежится в облаках. В итоге он откидывается на спинку, расслабляется и начинает говорить.
– Все правильно, так оно и есть.
– Видишь ли, Дональд, у тебя-то это так и есть, а у меня почему-то не срабатывает.
– Может, все дело в том, что ты не даешь им расслабиться психологически?
Берта сердито сверкнула глазами.
– Какого черта я должна это делать? Мы выложили сто двадцать пять долларов за кресло, чтобы они чувствовали себя уютно. Если ты думаешь, что я могу выбросить на ветер сто двадцать пять долларов только для того, чтобы… – Она замолчала, не закончив тирады. Я прислушался и сначала ничего не уловил. Потом осознал, что Элси перестала печатать. Через минуту на столе Берты зазвонил телефон. Берта схватила трубку и с опаской сказала: – Да? – потом, понизив голос, продолжила: – Это та женщина, которая… Ах, она? Как ее зовут?.. Хорошо, пригласи ее ко мне. – Повесив трубку, Берта заявила: – Выметайся из этого кресла. Она идет сюда.
– Кто?
– Ее зовут мисс Джорджия Раш, она сейчас войдет.