что-то из школьных учебников, то ли из биологии с ботаникой, то ли вообще из литературы. Перелистывая воображаемые страницы, мозг его ожил и словно первобытный человек в темной пещере, отыскивая выход ощупывал своды черепа, натужно силился, и выворачиваясь на изнанку погружался сам в себя, осматривая во всех тайных закоулках прошлое, пребывающее в школьной поре, и, обессилено выныривая обратно, натыкался на гладкую, твердую и немую поверхность. Будучи погруженным в себя, Василий все же, то ли поинтересовался, то ли пожалел:
– Да все равно! Как ты, тут Коля, целыми днями сидишь? С ума сойти ведь можно.
– Не-а. Нельзя. Я же тебе говорю: ума у меня нет, и значит возможности сойти с него нету.
– Красиво загнул! – Василий оживился и хохотнул. – Ну, хоть бы, занятие, какое нашел. Я вот в фильме видел, пастух фигурки из дерева резал. Коровок, собачек, кошек – красиво у него получалось…
– А что за кино такое? – Коля внимательно вытянул шею. Художественные фильмы он любил с детства.
Василий помотал головой: – Не-а! названия не помню. Не наш фильм. Черно-белый. Старый, видать. Не с начала смотрел.
– А-а, ясно – с приоткрытым ртом кивнул понимающе Коля.
– А до конца хоть досмотрел? Чё с пастухом-то? – судьба коллеги его заинтересовала.
– А? Какой пастух? – переспросил Василий, вновь погрузившись в воспоминания о школьной поре.
– Ну, тот. В фильме.
– А-а! – вспомнил Василий. – Утонул он.
– Ху! – выдохнул Коля. – Слава богу!
– Чего так? – удивился Василий чужой радости по поводу гибели персонажа пусть киношного, но все же…
– А мне – тут тонуть негде! – Коля обвел руками сухие степные окрестности, и захохотал. – Вот, Вася!– помахал он назидательно рукой. – Не резал бы пастух коровок с собачками – не утонул бы!
– Ну, Колян! Ну, ты и головастый. Мысли, знаешь, тебя интересные посещают. Вот видно, видно… что… – Василий повращал кистями рук у своих висков. – Ну, а смысл- то есть, что не утонешь ты?
– А я, вот веришь – не знаю. Я о смыслах не думаю. Родился и живу. А если что – закопают. Вот, и весь смысл.
– Ну, а там… жена…дети?
– Да не вкусный я, сам говоришь. Какой бабе такой нужен. И в детях прока нет. Дураков зачем плодить. Помру – одним меньше. Вот как коров – все меньше и меньше их. Скоро совсем переведут. А значит, пасти не надо. Значит и мне больше нечего делать на этой земле. Помнишь, какое стадо в колхозе было? Голов, наверное, с тыщу. Вот бы мне сейчас такое. Я бы враз богатеем заделался. А тут, всего двадцать три коровенки. Ну, и то хлеб.
– Так, что Коля, выходит? круговорот получается?
– Сплошной, совершеннейший круговорот! – слово «совершеннейший» произнесенное пастухом почему-то особо поразило Василия.
А пастух, неожиданно, словно притворяющийся изначально в ринге неумехой, но оказавшийся опытным боксером, наносил удар за ударом.
– Правильно отец Иларион говорит: из праха пришли мы, в прах обратимся. Прах к праху, и нет