кладбище, а чуть ниже его, в широкой безлесной балке – мусорная свалка.
– На нашем кладбище похоронили? – удивился Василий. – У них что? в городе своего нету?
– До своего не довезли. И до нашего – тоже. Видать, бензину не хватило. – зло ухмыльнулся отец. – В овраге их ночью зарыли. Бульдозером.
– Как так… – испугался Василий, и ему вдруг захотелось плакать.
– Вот так. Как мусор. Ты чего сынок надулся? – подергал отец сына за руку. – Мертвых боишься? Не бойся их, Вася. Мертвые – они хорошие. Вреда не причинят. Живых опасайся. Те, – еще могут…
Охотник с собакой, словно вода, потекли дорогой уходящей прямо. В низину. В сторону лога, шелестевшего жестяным камышом. По ближайшему к станице уклону этой обширной впадины, неспешно выкусывали пожелтевшую, ломкую траву Колины флегматичные «девочки».
Василий потянул собаку левой рукой за ошейник и нажал большим пальцем правой на тугую защелку металлического карабина. Лайка, обретя долгожданную свободу, серой тенью метнулась по желтеющему, пологому склону холма. Пробежавшись, утомив заждавшиеся приятного напряжения мышцы, и вывалив подрагивающий язык, собака, поворачивая голову с чуткими ушами, принюхиваясь к земле, неспешно запетляла, и исчезла среди кустов.
Колючие заросли краснели жесткими ягодами шиповника, синеющим мелкоплодным терном. Пока еще фазаны выдалбливали кукурузные зерна из лежащих на полях початков; в засохших шляпках подсолнечника искали семечки, оставшиеся после хоровода мелкоптичья; клевали медлительных, осенних насекомых. Но вот, как только снег, накопится в небесах, отяжелеет и сам собою повалится вниз, подхватываемый и разметаемый свистящей метелью, фазаны забьются в заросшие кустарником овражки, остатки леса по закрайкам полей и перейдут на ягодную диету.
Налетавший ветер все настойчивей доносил запах дыма и гари. Витавшая в пространстве пыль оседала, и Василий видел, что склоны дальних холмов, в сторону которых он направлялся, почернели, и над ними, то взвиваясь ввысь, то пригибаясь к обгорелой поверхности, стелется белый, редеющий дымок.
«Ты гляди, погорело как… дичь, конечно, разогнало…» – коротко думалось Василию. Он представил, как от трещавшего, огненного жара испуганно разлетались птицы, и убегало, прижав уши встревоженное зверье. Но все равно решил не менять намеченного маршрута, и настроился сходить на пожарище. Засушливой осенью, такой как в этом году, – за все лето ни дождика! – пожары редкостью не были. Случайные, или намеренные. Пойди, разбери. После огня, уничтожавшего кусты напрочь, превращавшего молодые деревья в торчащие черные палки, весенняя почва, напитавшаяся талым снегом и золой, выпускала в рост высокую, сочную траву. «Жизненно необходимую, – как было напечатано в местной газете, – желудочно-кишечным трактам буренок для переработки в высококачественную молочную продукцию». А в конечном итоге, для превращения в эквивалент и меру всего: в денежные знаки.
Косить траву на гарях было легко. Ни деревья, ни кусты