из-под ног земля,
Плывет на чьих-то теплых спинах,
И, словно тонущий в трясине,
Бьет день и ночь в колокола.
1968 г.
СЕЛЬСКАЯ ЧАСОВНЯ
Часовня старым часовым
Стоит в конце дороги,
Она добра желает злым,
Святым целует ноги.
Ее безгрешным ремеслом
Любуются селяне,
Она глядит на каждый дом,
На лес и на поляны.
В ее саду стоят кресты,
Как яблоням подпорки,
Здесь могут душу отвести
Больные богомолки.
И свежесть трав, и запах дров,
Как шепот мирозданья,
Здесь каждый камень – богослов
Из вавилонских зданий.
Могильщик водку в яме пил,
Занюхивал землею
И с мертвецами говорил,
Как будто сам с собою.
1968 г.
ОТЦУ
Не верь, не верь людской молве!
Она тупа, порочна.
Дорог дано нам только две:
Прямая да обочина.
И пусть пророчат мясники
На бойне с топорами.
А мы уходим в лесники
С прекрасными глазами.
Сапожник, ангел без сапог,
Раздай в подковах счастье
И оставайся сам, как Бог, —
Без денег и без власти.
И семь свечей, как семь костров,
Изложишь в синагоге.
В твоем талмуде много слов
и сильных и убогих.
Не утаи ж и от меня
Тоску самосожженья.
Мне у библейского огня
Не будет униженья.
1968 г.
ОСЕНЬ
Эльке К.
Завтра осень…
Расплаты, распятия
Расплывутся на пыльном окне.
Растопырю свои восприятия
И поеду гостить к сатане.
Завтра осень…
А нынче последняя,
Нынче страшная судная ночь,
И любовь моя тысячелетняя
Умирает, как лучшая дочь.
Завтра осень…
Задышится плесенью,
И поленья пойдут полыхать;
Огневыми и долгими песнями
Душу будут за лето карать.
Завтра осень…
Душа пусть распарится,
И в стаканах играет вино.
И стучит,
Как тяжелая палица,
Дождь осенний в большое окно.
Ташкент, 1968 г.
***
Тишина разламывает кости:
В доме спят хозяева и гости.
На полу паркетном и хрустящем
Тишина располагает спящим.
И пока не дрогнет хвост петуший,
Тишина ласкает наши души.
1968 г.
ЖИТИЕ
И умер день. И пропасть тьмы
В себе зачать готова
Звезду и три больших сосны
И близкий скрип засова.
И вспыхнет сказочно вдали
Изба лесного деда.
Он выйдет в лес сосну валить
И тишины отведать.
И, помолившись, отойдет
В обещанное царство,
И