иудейское зелье
И псалмы по утрам распевать.
Потерять бы мне голову сразу
От случайной дорожной любви,
В подмастерья уйти к богомазу
Да иконы писать на крови.
Мужики в рукодельных сапожках,
Не тяните меня в хоровод.
Мандельштама в газетной обложке
Я читаю весь день напролет.
Хорошо, если день пролетает
Без побоев, скандалов, обид.
Мандельштам на руках умирает
И Цветаева рядом скорбит.
1971 г.
ПОХОРОНЫ
Вот стол: на нем лежал мертвец
Уже таинственный и тихий.
Он был хозяевам отец
И жил, как будто, без шумихи.
А за сараем на ремне
Скулила молодая сука.
Лежало тело на столе
Без права голоса и звука.
На кухне мальчик ел арбуз,
Играла музыка некстати,
Снимая с сердца тяжкий груз,
И кто-то плакал на кровати.
Сломалась ножка у стола,
Когда с него снимали тело.
А рядом девочка спала
И просыпаться не хотела.
1971 г.
КАРТИНЫ ЛОТРЕКА
Я в подвале живу. И Лотрек
Тростью в окна стучит: "Отвори!
Ты поедешь со мной, человек,
По Одессе до самой зари.
Мы отыщем в ночи скакунов,
Желторотых и полуслепых,
Чтоб они не боялись песков
Ни серебряных, ни золотых.
Да будильник еще не забудь
Ровно на год вперед завести.
Нам придется весь мир обмануть,
Чтоб следы за собой замести.
Я тебя научу корчевать
Чистый хлам человеческих душ:
Ты поедешь со мной ночевать
В мой дворец,
В мой кошмар,
В Мулен-Руж!"
Одесса, август 1971 г.
ОКА
Я гляжу в переулки годов,
Где секунды, как спицы, карет.
Отмеряют длину городов,
Где и жителей вовсе-то нет.
Где как души, плывут облака
По этапу идущей толпы,
Где бездонная речка Ока
Величаво проносит гробы.
А за речкою – свалка веков
Там охота идет на волков.
1972 г.
***
Обезоружили тоской
И зло расставили в засаде.
Я житель старогородской,
Я прячу книги и тетради.
И Мандельштама в тайнике
Держу я от возможной пытки;
Он без обложки, налегке,
Такой же дантовский и пылкий.
1972 г.
В ГОРАХ
Он мне сказал: "Жить надо с пастухами,
Среди друзей, среди овец в горах,
А в городе не проживешь стихами.
Здесь пишут не за совесть, а за страх".
Мы пили чай. Шумели и молчали.
Я город защищал по всем статьям.
И не было в тот день иной печали,
Как собираться в гости к пастухам.
И вроде никому не подражая,
Мы город перешли, как реку, вброд.
А