с братом нашли её и стали по очереди дышать на вмёрзшие в лёд лапки, а потом она улетела, прокричав «сьвирь-сьвирь». Только отец сказал, что она всё равно погибла. Севир замялся и добавил уже не так весело:
– Шкатулку я ещё не призывал. Это не больно?
– Нет, совсем не больно, – едва слышно засмеялся Сенрих и закашлялся. – Попробуй.
Севир сложил ладони вместе. Он понятия не имел, как это делается, но стоило ему захотеть, чтобы шкатулка появилась, – и она толкнулась ему в руки. Шкатулка была кубом из чёрного дерева, гладким, отполированным до зеркального блеска.
– Смотри! Смотри, Сенрих! Получилось!
– Ты молодец. – Сенрих поднял руку и взъерошил волосы брата. Его глаза словно смеялись, и казалось, что на щеках даже появился румянец.
Севир вытер щёки рукавом.
– Вот увидишь, я сам её открою! Как ты! И даже быстрее! Вот увидишь!
Новость о том, что в Илассете появилась бесценная, облетела третью ветвь за считаные дни. В дом семьи Пейран приходили хранители веры, соседи, купцы, лавинами накатывали толпы горожан.
Дора первой поняла их с мужем ошибку. Она расхаживала по спальне, не в силах успокоиться, а Матар наблюдал за десятком человек, которые, кажется, собирались ночевать под каменной оградой. Он с ужасом представил, что было бы, будь он обычным работником с лачугой где-нибудь в бедняцком переулке.
– Надо было сохранить всё в тайне, хоть лет на пять, чтобы Лика выросла! – причитала Дора. Увидев, что муж на неё не смотрит, она резко задёрнула штору и упёрла руки в бока.
– Сделанного не изменишь. Надо подождать, это безумие не может длиться вечно, – сказал Матар, обняв жену за плечи.
Дора выдохнула, но самообладания ей хватило ненадолго.
– Дальше будет хуже! Да, у этих бедняков нет средств заплатить бесценной, поэтому скоро они перестанут тут толпиться, но потом до нас дойдут люди побогаче. Как прикажешь объяснять им особенность Лики? А что, если приедет лорд или вообще принц?! А Лика провозится с его шкатулкой час! Её репутации придёт конец, и станет неважно, научится ли она спустя годы делать это мгновенно. Теперь я понимаю, почему бесценные путешествуют: на одном месте им нет покоя… Эти бродяги что там, собрались петь молитву?
Голоса за окнами становились громче.
– Нам нужна охрана, – пробормотал Матар.
– Да, но сколько человек ты сможешь нанять для круглосуточного покоя? Двух? Нам нужно не меньше дюжины!
– Скажи уже вслух! Ты ведь думаешь об этом, как и я.
Дора поджала губы и расплакалась. Матар обнимал жену и гладил, пока она не успокоилась.
– Любой на нашем месте собрал бы как можно больше заказов и сделал бы всё, чтобы бесценная дочь их выполнила. Это бы нас озолотило. Но я не хочу так поступать. И не из-за репутации, а потому, что мы лишим Лику выбора. Она нас возненавидит. Бесценные сами решают, как им жить. Но Лика – ребёнок, и, хотя я верю, что мы сможем направить её, решение должно быть за ней. А она слишком мала, чтобы его осознать. Да кто там?! Они совсем ополоумели!
В дверь неистово постучали