службу. Город состоит в постоянных письменных сношениях с соседними городами (Сент-Аман, Ле-Кеснуа, Турне и Камбре), но также и с другими, более удаленными (Гент и Брюгге, Ипр, Ат, Нивель, Брюссель, Аррас)[20]. Опираясь на хартии – рукописные документы – 1114 года и 1302 года, Валансьен систематически расширяет свой контроль над местностью, состоящей примерно из трехсот мелких городов и деревень. Навязывая им свою интерпретацию деревенских хартий, в письменном виде заставляет принимать новые обычаи и в конечном счете создает структуру, предвосхищающую итальянское контадо, как, например, во Флоренции[21]. Именно во Флоренции компания «Скарселла», основанная семнадцатью купцами в 1357 году, еженедельно посылает в Геную и Авиньон почту, которая доходит в течение двух недель, а на севере ганзейские отделения имеют корреспондентскую сеть, покрывающую всю торговую географию, от Лондона до Новгорода… Наряду с разделением труда, инструментом, позволяющим городу утверждать свое превосходство, становится практика письменной записи и регистрации. Первое и решающее преимущество городу дают контроль над экономикой и новые технологии коммуникации и управления, которые, в свою очередь, обеспечивают накопление ресурсов (включая материальные).
Подтверждения завоевания окружающей местности этим «пишущим городом» можно найти в иконографии. Вот «Вифлеемская перепись», перенесенная Брейгелем в деревушку в зимней Фландрии: нигде никаких намеков на культуру письменности, только фигуры чиновников, посланных из «резиденции», которые обосновались на постоялом дворе, откуда, вооружившись своими книгами, проводят перепись жителей и, как можно предположить, собирают подати[22]. На картине Питера Брейгеля «Деревенский адвокат (Крестьяне у сборщика налогов)» представлена похожая сцена, но относящаяся к гораздо более позднему времени (1620): адвокат, по всей видимости, остановился на постоялом дворе, где принимает посетителей, практически погребенный под массой всевозможных бумаг, некоторые из пришедших к нему крестьян принесли с собой птицу в качестве оплаты. На стене висит «Альманах» (календарь), возможно, как символ системы измерения времени, связанной с письмом и письменной работой: от «естественного» времени года и религиозных праздников переходят к времени административному (налоги!) и финансовому (подсчет долгов и процентов). Эту гипотезу подтверждают стоящие на столе песочные часы: юристу платят за время, которое он потратил на то или иное дело. Важны все детали, обозначающие разрыв между деревенским обществом и современностью, подчеркивающие владение письмом, переход к другому восприятию времени и изобретению другой модели труда. Именно категории, связанные с письмом, со все большей очевидностью укрепляют господство города, его чиновников и торговцев над сельским миром[23]. Город – это место, в котором изобретается новая модель труда, в частности