ушка заткнуты, два глазка спят. Стукачки переведены в режим бездействия, – отчитался мой невидимый слуга.
Сейчас мой слуга невидим, но вот в другое время может принимать вид расплывчатой фигуры с завихрениями дымка внутри. Мы с ним вместе заходим уже не в первую жизнь защитника человечества, поэтому начали понимать друг друга с полуслова.
– Тогда сиди и слушай, по возможности – записывай! – скомандовал я всё так же вполголоса, а потом развернулся к двери, за которой послышались уверенные шаги.
Дверь беззвучно отворилась, и на пороге возник один из бородатых стрельцов. Он кинул внутрь комнаты новый сканирующий взгляд, не нашёл ничего любопытного и поэтому отшагнул в сторону, застыл у двери, взяв на изготовку серебряный бердыш.
Этот топор на длинной рукояти скорее дань традициям, чем необходимое оружие. В условиях помещений им особо не помашешь, но в отличие от старинных бердышей этот может складываться до пределов обычного топора, а также имеет несколько неприятных сюрпризов. Вот на древке этого видны руны молний и льда, значит, может как током шарахнуть, так и в ледовую фигуру превратить. Поэффективнее пистолета, нельзя не признать.
Следом за стрельцом вошёл царь-батюшка. На этот раз он был без свиты, галстук ослаблен, на манжетах рубашки отсутствуют запонки. Неофициальный разговор может позволить некоторую вольность по отношению к этикету в одежде.
– Ну и навёл ты шороху, Ваня, ну и навёл… – произнёс отец, а потом взглянул на стрельца. – Ступай, подожди снаружи. Никого не пускай!
– Есть! – вытянулся во фрунт стрелец и приложил два вытянутых пальца к головному убору, отдавая честь.
С виду шапка была истинно стрелецкой, вроде колпака с небольшими полями, вот только вместо обычной шерсти в ткань были вшиты кевларовые нити. И при необходимости поля шапки опускались, превращаясь в полноценный шлем, защищающий от пулевого ранения не хуже бронежилета.
Сам пару раз такие надевал, когда ходил на ведарские операции. Очень удобно, хотя от когтей некоторых монстров может не спасти. Против таких, как вендиго они не помогут…
За стрельцом закрылась дверь, после чего царь прошёлся по комнате и уселся в удобное кожаное кресло. Взглянул на меня из-под мохнатых бровей:
– Ну что, показал себя во всей красе?
– Показал, – пожал я плечами. – Как вы и просили, царь-батюшка.
– Да, как и просил. Даже чуточку переиграл с косточкой. Я уж было испугался, что Владимир Васильевич не удержится и вспылит…
– Так мне же и надобно было сыграть так, чтобы все подумали о вашей ко мне немилости. После подобного даже самый завзятый интриган будет смотреть на меня, как на отщепенца, – улыбнулся я щербатым ртом. – А что до косточки… почуял я запах алкотелея, редкого яда. Так что должен предупредить вас, батюшка, что хотят отравить Владимира Васильевича и подсыпают понемногу в еду отраву.
Василий Иванович хмыкнул, потом показал на небольшой столик с напитками:
– А тут что? Можешь почуять?
– Я