он так упорно и долго хранил в эти непростые кровавые годы для потомков великого Бейлхэ и их народа.
Там его и отыскал к полудню явившийся с обеденной трапезой для хозяина служка – осевшего на оконный косяк и всё так же упорно взиравшего в подёрнутую маревом зноя закатную даль – уже мёртвым…
Большое посольство от áрвеннида тем же днём выправилось из ардкáтраха в долгий путь к западу.
По выбитым сотнями копыт коней и волов, прорезанным следами колёс по утоптанной почве и умощенным брёвнами гатей дорогам дейвóнского края неспешно тянулась как звенья цепи или кольца ползущей змеи вереница запыленных конников. Мотая головами и отгоняя от себя надоедливых мух и слепней всхрапывали усталые скакуны, цокотом сотен копыт оглашая неторопливую поступь двигавшегося загона. Несколько десятков всадников не торопясь держали путь в сторону ходагéйрда, двигаясь по редколесой равнине, окружённой распаханными полями и зеленеющими пастбищами вокруг часто встречавшихся селищ, мельниц и виноградников, прочных стерквéггов и древних сторожевых клычниц на кручах холмов, потемневшею кладкой камнем возносившихся ввысь к синеве небосвода.
Те, кто клином ехал впереди, и точно так же позади прочих путников, словно охраняя шествовавших и сопровождая их в дальней дороге от самых Помежий, были крепкие статные бородачи в ладно сплетеных кольчугах, полосчатках или клёпаных чешуйницах и дорогих плитчатках поверх кожаных одеяний с накинутыми на плечи меховыми или ткаными белыми, алыми и зелёными плащами. Колыхались в ножнах на поясах прямые, с долгим лезвием и широкой в крестовине рукоятью дейвóнские мечи-кроволи́вцы – блодвáрпэ. Взмывшие к небу копейные древки мерно покачивались за прикрытыми окованными щитами спинами, по чьим доскам вились в танце круговоротом вырисованные вóроны, хитросплетённые змеи, и прямые, с хищным изломом иззубрин тройные огненные стрелы Горящего – излюбленные среди дейвóнских воителей украшения оружия. По краям одеяний, вдоль воротов и рукавов мелькали вышитые алым и чёрным обереги-руны, хранящие смертных детей жизнедавцев от всяких напасти и лиха. И у кого прячась шнурком за воротником рубахи, а у иных поверх одеяний с бронёю свисал с шеи знак Всеотца, как у всех чтущих имя Его средь бесстрашных мужей – три огненные стрелы, чьим яростным гневом они срываются с разбушевавшихся небес в час сурового взора Горящего на тех, кто онемилостивил его грозное сердце.
Все воители ёрла на стяжках древок копий, на ткани плащей с верховницами несли вышитый золотом на зелени полотна одинаковый знак – извитого хищного змея – говоривший об их кровном родстве в могучем правящем орне Скъервиров. Неторопливо и спокойно, с суровым безразличием сопровождали они в бок ходагейрда всех тех, кто ехал посреди их загона.
Вторая часть конников, двигавшихся той же дорогою поручь с дейвóнами, выглядела иначе. Крепкие, коренастые, в отличие от белоголовых и соломеннокудрых детей Всеотца волосы