темно-алой сеткой вен по коже.
Я провел в воздухе рукой, образуя магией подобие меча, который плавно опустился в свободную ладонь. Резанув острием по запястью, почувствовал, как теплая жидкость стекла по коже. Удерживая меч, большим пальцем провел по ране и нарисовал на лбу узор, напоминающий чашу.
Магия на крови. Один из многих усилителей магии, подвластных дьяволу. Если ты используешь свою кровь, то множишь мощь, если врага – то забираешь часть дара себе. Теперь я мог искажать звуки, заставлять слышать чужие голоса, проникать в разум, подчинять своей воле. Мог узнавать все страхи, тайные желания и вожделения каждого, стоило только прикоснуться к собеседнику. Поначалу, когда только начинал использовать магию на крови, силы, которые она даровала, быстро исчезали. Но чем больше жертвовал собой, тем глубже она укоренялась в моей магии.
– Наконец-то ты вернулся, хиляк.
Ци́ллар подорвался и, выставив острие вперед, помчался на меня, яростно цокая копытами по земле, от ударов в разные стороны летели клочки травы. Я стоял со скучающим видом, оперевшись о меч и согнув одну ногу в колене. Когда острие копья оказалось в опасной близости от моего сердца, распахнул крылья и взмыл вверх за несколько секунд до того, как разъяренный кентавр промчался там, где прежде стоял я. Приземлившись за его спиной, материализовал рядом с собой огромного дымчатого волка, который на самом деле был вурхэ́нгсоном. В истинном обличье они практически не отличаются от человеческого трупа. После вскрытия могилы на лице нежити возникает румянец, а лицо становится здоровым. Кожные покровы приобретают нехарактерный оттенок. Живые мертвецы часто имеют пухлые черты лица, отросшие волосы. Восстать из могил могли только оборотни – те, кто принимал облик животного или птицы. Они боятся солнечного света, боярышника и освященных вещей. Только это был не обычный вурхэ́нгсон, а мертвец, связанный со мной клятвой крови. Я нашел его умирающим среди старых пней, где чудовище доживало последние минуты. Его дрожащие руки пытались вытащить кол, торчащий из сердца. Такой слуга вполне мог пригодиться, и я, недолго думая, предложил без пяти минут мертвецу сделку. Его душа, проклятая темная сущность, так хотела жить, что он принял условия. Жизнь вурхэ́нгсона теперь была в моих руках. Погибну я, погибнет и он. Его же смерть не лишит меня ничего.
Я молча вскинул руку и указал вурхэ́нгсону на кентавра. Тот, зарычав, стремглав помчался на Ци́ллара, у которого в глазах застыл животный страх. Когда до соперника оставалось около пары метров, я вскинул руку вверх, отчего мертвец, взвизгнув, встал на задние лапы и резко затормозил. Невидимый поводок на шее существа натянулся, когда волк пытался вновь кинуться на кентавра.
– Ну-ну, мальчик, конина – жесткое мясо. Я найду для тебя другое, фу.
Волк, стушевавшись, последний раз зарычал на Ци́ллара, развернулся и, подойдя ко мне, сел. Его силуэт медленно начал таять, стоило прислонить ладонь к морде, вызывая магию обратно.
– Ты сражаешься нечестно! – взревел кентавр.
– Ты давно должен был уяснить, что я мастер слабостей и пороков. Добродетель