она это чувствовала. Еще когда их взгляды в первый раз встретились, обычный человек не смог бы отвернуться. Не смог бы и шагу ступить уже без ее дозволения или отвести взгляда от лица, а он, поди ж ты, обращал не больше внимания, чем на какую-то деревенскую девку.
А то и меньше.
Колдуны. Кто их разберет.
– Вас что, подбирают таких? – не выдержала она, собираясь было пригнуться, чтобы пройти под очередной веткой, но Лесьяр махнул ладонью, заставляя преграду замерцать. Ветрана с любопытством протянула руку – и та прошла насквозь, как будто и вовсе дерева не было.
Лишь занемела слегка.
– Красивых? – усмехнулся он, продолжая путь, и ей ничего не осталось, как последовать его примеру, впрочем, не сдержав смешка от такого самолюбования.
– Блаженных. И дети знают, что нельзя следовать за нами, даже если ночь не такая, как сегодня.
– А ты всегда следовала правилам?
Ветрана замерла. Обхватила свое запястье, большим пальцем потирая внутреннюю сторону – единственное сухое место на влажной коже.
– Твоя разрыв-трава, – резко отозвалась она, кивая на тонкие, словно посеребренные стебли, теряющиеся среди зарослей обычных трав. Так и не скажешь, что любой замок отпереть способны. – Передавай здоровья бабушке.
– Стой!
Но она уже растворилась в лесной чаще.
Как духу нечистому и полагалось.
И правда – блаженный.
Ветрана думала, что больше его не увидит. Молодому парню точно было чем заняться, кроме как бродить по ночному лесу, даже если он и был колдуном.
– Ты, чай, лешим заделаться удумал? – поинтересовалась она, когда первое удивление прошло. Лесьяр и в этот раз был с корзиной, правда, ей, уютно устроившейся на ветке ивы, спускающейся почти к самой воде, не было видно, что там внутри. – Так у нас здесь скука ужасная, даже болот толковых нет.
– Да вижу, – хмыкнул он, не сводя с нее взгляда. Ветрана невольно выпрямилась, провела гребнем по волосам еще раз – ловя на них лунные блики, зная, что сейчас они были похожи на расплавленное серебро.
Все же рядом с озером красота ее еще волшебней становилась.
– Для русалочьего озера русалок здесь маловато.
– А, так ты за невестой себе пришел! – Смех звоном ручья отозвался в ночной тиши. – Да, в нашем озере всегда лишь одна. Закон такой, непреложный.
… И стоит русалке смениться, как нельзя к ней тринадцать лет с вопросами про родственные души приходить, иначе утянет она тебя с собой, утопит от горечи по собственной любви утерянной.
Не утопит, конечно.
Не сразу.
– Сколько читал про русалок – не слышал такого прежде. В лесу у школы их так много, что иногда смех даже спать мешает, так шумят, – Лесьяр сел на берегу озера, поднял какой-то мелкий камешек, вертя его в руках, не отводя взгляда от Ветраны. – Поэтому я удивился, что здесь лишь ты.
– Так чего ж не отсыпаешься-то, а по лесу гуляешь, колдун? – резче, чем хотелось бы, отозвалась Ветрана, гребень в ее руках замер. Она сама не понимала,