да и соотношение мышечной массы и жировой прослойки у них другое – им природа не предписывала рожать. И все же сильно битой я никогда не была, характер не тот, да и Потапов, чего греха таить, меня жалел, потому как симпатизировал. Даже тетя Зина заметила и постоянно меня терзала вопросами, когда же у нас с ним уже «случится любовь».
Встав на краешек ринга, я прочитала в глазах оппонента явное беспокойство. Интересно, с чего бы вдруг?! Нужно иметь очень буйную фантазию, чтобы предположить, хотя бы на секунду, что я могу его побить. С его-то ногами за голову вообще переживать глупо. У боксеров ведь главное что? Быстрые ноги! Пожалуй, единственное в чем мне уступает Потапов, как и многие в этом зале, – реакция. Говорят, у женщин интуиция развита лучше, чем у мужчин. У меня это утверждение справедливо еще и применительно к реакции. Недаром дворовые мальчишки всегда просили именно меня встать в ворота на серию пенальти. А бесстрашие, с которым я падала на мелкие камни, разбросанные по земле дворовой коробки, и вовсе делали меня в каждой команде «своим пацаном».
– Fight!1 – скомандовал тренер.
Ромка, не мешкая, полетел в атаку. Отступая под его напором, я невольно вспомнила ночной диалог:
– Конфи… что, простите?
– Конфирмация, – размеренно отвечал Юрий. – У католиков это миропомазание. В светском смысле в некоторых странах – утверждение судебного решения или приговора верховной властью. А у нас, Других – это своего рода клятва. Подтверждение новообращенным сделанного им осознанного выбора через принятие Силы от адепта Света или Тьмы.
Все-таки звучало это довольно пугающе. Адепт Тьмы. Всем людям хочется казаться лучше, чем они есть на самом деле. Чистая психология. Хотя далеко не каждый это готов признать. Принять свою темную сторону получается отнюдь не у всех. Может быть поэтому так много в мире лицемеров и ханжей.
Боксерская перчатка Потапова просвистела около моего уха. Как я умудряюсь уворачиваться от его рук-кувалд, ума не приложу.
– Хрумова, хватит бегать по рингу! Дерись! – заорал Виктор Васильевич, глядя на секундомер.
Понятно, первый раунд подходит к концу, а я не нанесла еще ни одного точного удара. Правда, и Потапов пока ни разу не попал. Ой, нет, кажется, попал. Падая на настил ринга, я смотрела на вскинутую вверх правую руку соперника, увенчанную белой перчаткой.
У всех в секции были одинаковые, красные или синие перчатки, и только мы с Потаповым, что называется, выпендрились – я себе купила черные (под цвет трусов), а он где-то нашел белые, точно под цвет формы, которую Ромке подарил тренер. Лично свою, в которой на России побеждал, когда был юниором. Подарил, потому как парня воспитывала одна мама, и они, по правде сказать, не шиковали. Но на перчатки она расщедрилась, видела, что боксерская секция для сына отдушина.
Меня мама тоже растила одна. Сколько таких, неполных семей в России? Наверное, чуть ли не каждая третья. Но моя мама смогла себя найти; в начале девяностых закончила дополнительные курсы, переучившись