посмотрев на педагога. Она стояла на середине зала вместе с руководителем. Подняв подбородок и сосредоточив лицо, я быстро подошла к ней. Мы с Эсперансой стояли бок о бок.
– Добрый день! Меня зовут Альваро Мигелес. Я руководитель балетной труппы театра. Обычно мы с Белен или другими педагогами удаляемся в свою комнату для обсуждения просматривающихся артистов, но в этот раз это ни к чему. Я уже принял свое решение. Эсперанса Монтегро, к сожалению, вы не приняты в труппу. Вам не хватает правильности движений, у вас очень низкий прыжок и слабая техника.
Эсперанса расплакалась, покорно опустив голову вниз, и пошла к выходу из зала. Странно, подумала я, могли бы хоть в последнюю линию кордебалета взять.
– Что насчет вас, Киара Герреро, вы? Несомненно? приняты в труппу театра. У вас отличные данные, правильность движений и хорошая техника. С завтрашнего дня можете приступать к работе в театре. Если у вас есть какие-то предложения, вы можете мне их озвучить. Пойдемте ко мне в кабинет, – сказал руководитель/
– Дон Альваро Мигелес, прошу меня простить, но мне еще нужно зайти к директору и в отдел кадров. Но я хотела бы узнать у вас, в какую категорию буду зачислена? – аккуратно, слегка улыбнувшись, произнесла я.
Мужчина насупился, было видно, что он расстроен моим отказом пройти к нему в кабинет. Но тем не менее ответил:
– Сеньорита Киара, вы будете числиться на категории корифейки на первое время. А потом посмотрим, насколько упорно вы будете двигаться дальше. Теперь прошу меня простить, мне нужно идти, – сказал Альваро и, развернувшись, пошел к выходу из зала.
– Я редко беру под свою опеку чужих артистов, в основном у меня мои ученики лишь. Но в этот раз сделаю исключение. Все корифейские партии, которые тебе дадут, будешь репетировать со мной, – сказала Белен.
– Хорошо. Спасибо большое, – ответила я женщине.
Взяв свои вещи и попрощавшись с Карлой, я пошла в туалетную комнату. Она находилась в стороне малого зала; пройдя через коридор и открыв дверь, я оказалась в курилке. Тут собралось много народу из большого и малого залов; пройдя мимо них, я наткнулась на дверь с надписью «Туалет» и, повернув ручку, зашла. Комната оказалась довольно большой, на полу темно-серый кафель, четыре раковины и широкое зеркало над ними. Так же стояли две душевые кабинки и пять туалетных кабинок. Я зашла в крайнюю из них, повесив сумку на крючок двери. Сделав все дела, я уже собиралась уходить, как входная дверь в комнату отворилась и послышался мужской голос. А за ним и женский. Туалетная комната была общей для всех артистов, педагогов и концертмейстеров.
Наверное, нужно было выйти, но вместо этого я тихо подняла ноги к себе и начала слушать.
– Нет, ты представляешь это вообще? – спросил женский голос. – Он меня ни во что не ставит. Ублюдок чертов! – раздраженно, явно злясь, говорила девушка.
– Тише! Будто бы не знаешь, какой Лайонел! Тебе повезло, что он с тобой еще хоть как-то мягок. Не дай Бог, услышит твои тут речи, и что тогда? Боюсь представить себе, – ответил строгий мужской