тёти Саши, заведующей клубом, попросил ещё на час остаться на работе. Саня редко приезжает, тётя Саша, мамина троюродная сестра и одноклассница, согласилась.
Душной полночью, Маша идет одна домой, любуясь звездами, наслаждаясь тихим прохладным ветерком, тянущим с гор. Впитывает село, в котором выросла. Для неё село – это не только люди. Но и горы, под бок которых прижимаются сёла, смена сезонов, дорога, по которой она ходила и бегала, сколько себя помнит, огромный старый тальник за окном. Звуки, вечерние и утренние, весь мир, дающий девушке надежду и красоту, и счастье.
Маша учится в соседнем селе в старших классах. Это последнее настоящее каникулярное лето. Каждый вечер как последний. Что-то переплетается в душе, она рассматривает свои чувства, ищет им названия, откуда они берутся. Тут же отрывки мыслей о прочитанных и читаемых книгах, рифмы, толи свои, толи поэтов-серебрянников, мечты о будущем, где она живет спокойно и радостно. Непременно в покое и радости. Где у неё знакомые, как Таня из старшей школы, с которой они читают друг другу стихи, обсуждают классиков. Таня за Достоевского, а Маше нравится Толстой. И работа, и деньги, всё у неё будет. Только нужно закончить школу и уехать в Город. Он её не пугает, хоть и далеко, целый день пути по перевалам. Пугает суета, ненависть, зависть.
Когда Маша идёт по своей улице, она слышит, как на поляне возле клуба орут, визжат девчонки, басом кричат парни, бьёт бит хриплая музыка, явно из колонки машины. Клуб не далеко, как и всё в этом маленьком селе.
У неё успевает проскочить мысль, что звуки странные, похоже кто-то дерётся. Тётю Сашу несколько минут назад мимо провезли домой, значит клуб закрылся. В это время и начинаются схватки. Любимое народное развлечение – мордобой, особенно популярен у молодежи. Есть о чем поговорить, а на следующий день есть повод помириться за бутылкой.
Из темноты переулка рядом с оградой их дома медленно выходит мама, у нее белое лицо, тонкие губы сжаты в линию, пахнет её душной туалеткой. Маша понимает, что ненавидит этот запах, хочется выбросить всю одежду, «потерять» ещё полный флакон. Внутри разверзается пропасть.
– Домой идет, мадам, переваливается! А там Лёню кажется бьют! Ты почему тут! Нужно с братом быть! – Мама хватает дочь холодными руками, вглядывается в лицо. – Пьяная тоже? Алкашка, хочешь по рукам пойти? Под забором умереть?
– Нет, мам не хочу, я утанцевалась, я не пила. – привычно врет Маша, освобождая руки, отстраняясь. Запах усиливается, ведь на ней мамина туалетная вода. – Как я помогу ему, против парней? Наши парни вступятся за него. Пошли спать, он всегда так. Ну в первый раз что ли. Там уже почти разошлись, может и обойдется.
Мать внезапно слушается Машу, идёт за ней в дом. Говорит что-то о подлости односельчан, о том, что таки нужно пойти посмотреть, хоть через речку, на Лёню.
Но Маша идёт, переступает через внутреннюю пропасть. Шаг, вдох, шаг, вдох.
В сенях яркий свет бьёт в глаза, она проскакивает в темноту кухни. На разложенном диване уже расправлена