мной, я понимаю вашу прямолинейность. Меня просто гложет одно… У меня есть любимая. Моника. В свете последних событий, я места себе не нахожу. И как увидел тело… Я не переживу если с ней случится что-то подобное.
– Сколько ей лет? Чем занимается?
– Двадцать один, как и мне. Работает экскурсоводом в музее естественной истории. Удивительное и интересное место! Мы там и познакомились, полгода назад. Как только увидел ее глаза, ее стан, с каким увлечением она рассказывала про чучела животных, сразу же забыл, как дышать. Я сразу понял, что она…
Бла-бла-бла. Джереми напрочь забыл о правиле тишины, пустился трещать о девушке своей мечты. Я погрузился в себя, представляя ее образ в голове. Хрупкая, в больших круглых очках, волосы аккуратно затянуты в хвост, длинные юбки, закрытые руки. Серая мышка. Она не тянет на следующую жертву. Как минимум не подходит по возрасту.
– Изучил дело? – прервал его я. – Тогда должен знать, что она не подходит под критерии.
– Да, но все равно! Как минимум она женщина, она беззащитна. Она – моя любимая женщина и эти жуткие мысли, хочу я или нет, едят меня. Но, вам может сложно понимать чувства, я ни в коем случае вас не хочу задеть! Просто, по вам видно, что вы… с вами…
Я смотрел на него не отрываясь. Скажет или нет?
– Ах, забудьте! Только не смотрите на меня так, такими глазами, – завертелся Джереми. Ни вчера, ни сегодня мой взгляд не изменился. Он никогда не меняется. Каждый лишь видит в нем то, что хочет. Или боится того, что в нем отражается. – Становится страшно, что вы меня изобьете.
– Насчет материалов, – продолжил Джереми, передавая мне папку, – вы меня обманули. Фотографии достаточно хорошего качества, все можно было разглядеть. Слава Богу, меня почти не тошнило. Отец работал с мясными лавками, и, как мне известно, ничего не нашли.
– Помнишь точки на карте? Назови мне все паршивые места рядом.
– Четыре бара, и думаю, они-то вас и заинтересуют. – Джереми крутил глазами, словно карта материализовалась перед ним. – Рядом с такими местами как раз существует высокий индекс преступлений. Особенно, когда три из них как раз для маргинального слоя общества.
Ну и слог. Я вытащил фотографии. Джереми нехотя, но снова бросил на них взгляд. Потом на меня.
– И точно. Видимо, слишком устал вчера вечером. – Я смотрел на белые зернистые пятна по всей фотографии, которых стало еще больше. Предвестники. Я и забыл, что давненько не был с так долго с кем-то. – Три из четырех, ты сказал. А четвертый?
– Элитный, – начал Джереми и заткнулся. Впился глазами в небо. Оно неожиданно быстро прояснялось. Тучи бежали за горизонт, ища новую жертву. Я порадовал погоду и ту, что ее наслало. – Что прикажете? – Джереми положил руки на руль, пребывая в полной готовности.
– Прокатимся по городу.
– Предлагаю сначала пообедать. – Мотор мягко заурчал. – Тут недалеко есть кафе, там подают вкуснейшие блинчики. Я их просто обожаю! – Джереми завертелся на сидении. – Вы как? Надеюсь, не против?
– Как ни странно, я тоже их люблю.
VI
В закусочной был