дополняло такое же белоснежное кресло. На письменном столе из темных пород дерева стоял стационарный телефон.
На настенных часах было девять часов вечера и пятьдесят восемь минут. Две минуты просидев на диване, дождавшись ровно десяти, я раскрыл папку на коленях и приступил к «изучению» материалов. Все, что мне требовалось – фотографии жертв с места преступления и небольшое досье.
Фотография первого трупа была плохого качества. Прямо в центре снимка, на груди жертвы красовалось белое пятно, словно в кадр попало облако дыма. Можно было разглядеть только лицо. Закрытые веки, глаза вдавлены. От лба до подбородка ножом или другим острым предметом была проведена глубокая прямая линия, и такая же от левой скулы до правой. На порезах каплями загустела кровь, на бледной коже застыли темные багровые подтеки и полосы. Их нанесли еще при жизни. Тело на фотографии было практически не видно, но я заметил, что на девушке была одежда, вроде черное платье. Пальцы правой кисти ампутированы, левая ступня тоже.
Я отложил фотографию и принялся выбирать из материалов по первой жертве полезную мне информацию. Кэйтлин Костинелли, двадцать лет, виолончелистка, играла в симфоническом оркестре в театре «Филисити». Смерть наступила в результате удушья, нет следов сексуального насилия. Вырезаны оба глаза, пальцы ампутированы, как и ступня, предположительно, топором.
Элис Стюард, двадцать пять лет, пианистка. Найдена на обочине Сьюард-Парка. Фотография была с таким же белым пятном, расположенным около головы. Здесь я мог разглядеть намного больше. На ее теле кое-где прикрытого кусками одежды живого следа не было. На изуродованном лице присутствовала вертикальная и горизонтальная линии, и добавилась одна диагональная. Начинаясь от правого виска, проходя через глазницу, она заканчивалась углом нижней челюсти. Порезы стали глубже. Правый глаз вытек, левый вырезан. Ампутированы пальцы левой руки. Живот вспорот. Сердце вырезано, селезенка разорвана от удара тупым предметом, на остальных органах тоже отмечались повреждения от ударов. Оставшиеся на ее теле клочья одежды явно говорили о совершенном надругательстве, что и подтверждалось в отчете. Но смерть по-прежнему наступила от удушения.
Третья и пока что последняя, Джейн Доу. О ней ничего не известно, не оказалось и фотографий. Погляжу на нее в морге. Не сложно было догадаться о роде ее деятельности, это определенно что-то творческое. И лет, должно быть, двадцать.
Не успел отложить последнее фото, как за спиной раздался женский крик. И не один.
Я развернулся назад. Две девушки испугано кричали друг на друга, а заметив мое ничего не выражающее лицо, вдруг замолчали. Я помахал им рукой, приветствуя важных гостей, как в тот же миг они обе взорвались, залив меня своей фантомной кровью. Вместо девушек теперь предстали два трупа и разбросанные по всему номеру оторванные конечности. Кровь была по всюду, стекала с потолка густыми ручьями. Отель полностью оправдал свое название в этот момент. Воздух наполнился сладким