когда черним чужих призраков, а к своим относимся так же невежественно, варварски и суеверно.
– Почему ж тогда все верят в закон тяготения?
– Массовый гипноз. В своей очень ортодоксальной форме, называемой «образование».
– В смысле, учитель гипнотизирует детей, чтобы те верили в закон тяготения?
– Конечно.
– Абсурд.
– Слыхали, как важен зрительный контакт в классе? Каждый педагог это подчеркивает. И ни один этого не объясняет.
Джон качает головой и наливает мне еще. Прикрывает рот ладонью и театрально шепчет Сильвии:
– Знаешь, он всегда производил впечатление вполне нормального парня.
Я парирую:
– Ничего нормальнее я за последние недели не сказал. Обычно я прикидываюсь таким же безумцем двадцатого века, как вы. Чтобы не привлекать к себе внимания… Но для вас повторю. Мы верим, что бестелесные слова сэра Исаака Ньютона сидели невесть где за миллиарды лет до его рождения, а он их магически открыл. Они были всегда – даже когда ни к чему не применялись. Постепенно возник мир, и они стали применяться к миру. Они-то и слепили мир. Это, Джон, смешно… Проблема, противоречие, на котором застряли ученые, – разум. Разум не обладает ни материей, ни энергией, но его господства над всем, что ученые делают, не избежать. Логика существует в уме. Числа существуют только в уме. Я не расстраиваюсь, когда ученые говорят, что призраки существуют в уме. Меня достает лишь вот это лишь. Наука тоже лишь у тебя в уме, только ее это не портит. И призраков не портит тоже.
Все просто смотрят на меня, поэтому я продолжаю:
– Законы природы человек придумал, как призраков. Законы логики, математики тоже человек придумал, как призраков. Всю эту лепоту придумал человек, включая само представление о том, что ничего этого человек не придумывал. Мир вообще никак не существует вне человеческого воображения. Он весь – призрак, в древности его таковым и считали, всю эту лепоту, в которой мы живем. Мир управляется призраками. Мы видим то, что видим, поскольку призраки нам это показывают – призраки Моисея, Христа, Будды, Платона, Декарта, Руссо, Джефферсона, Линкольна, снова и снова. Исаак Ньютон – очень хороший призрак. Один из лучших. Ваш здравый смысл – просто-напросто голоса тысяч таких призраков прошлого. Призраков, и только их. Призраков, что пытаются найти себе место среди живых.
Джон не отвечает – видать, задумался. А Сильвия распалилась.
– С чего ты все это взял? – спрашивает она.
Ответ готов сорваться у меня с языка, но я передумываю. По-моему, я уже и так перегнул палку, а то и вообще ее поломал. Хорошего понемножку.
Немного спустя Джон произносит:
– Отлично, что мы опять в горах.
– Да, неплохо, – соглашаюсь я. – За это по последней!
Мы допиваем бутылку и расходимся по номерам.
Крис идет чистить зубы, но душ обещает принять завтра – и я на сей раз спускаю ему с рук.