и разве пришлось бы ему сдаваться?
Посмеиваясь, Чэн Фэнтай покосился на госпожу Хань, однако вид принял очень серьёзный. Под его взглядом госпожа Хань забыла всё, что хотела сказать, и невольно сбилась. Таким он был, этот Чэн Фэнтай – постоянно, не заботясь о времени и месте, обменивался взглядами с барышнями и госпожами, а другим только и оставалось, что обливаться холодным потом, наблюдая за этим.
Фань Лянь уставился на Чэн Фэнтая и пару раз кашлянул, словно желая сказать: «Зять, ты бы остановился, столько народу здесь собралось, рано или поздно мужья тебя прикончат».
Фань Лянь и Чэн Фэнтай как встретились впервые, так сразу и подружились, очень уж они сходились во вкусах, и Чэн Фэнтай для Фань Ляня даже стал роднее старшей сестры. Когда у Чэн Фэнтая случались любовные похождения на стороне, Фань Лянь прикрывал его перед сестрой, крича, что-де вторая госпожа не верит собственному брату и принимает его за пособника преступления.
Кто-то улучил момент и спросил Фань Ляня:
– Так что, сейчас Цзян Мэнпин уже не поёт?
Тот ответил:
– Нет, уже не поёт. Чан Чжисинь полностью её поглотил, как он может позволить двоюродной невестке открыто выступать на людях. Тем более что невестка сама не осмеливается нос показать, боится, что Шан Сижуй разыщет её и принесёт несчастье.
Чэн Фэнтай прыснул:
– Уже несколько лет прошло, как всё случилось, разве у этого Шан Сижуя такое большое влияние и неужто он всё ещё помнит об этом? Да и к тому же, как какой-то актёришка может учинить неприятности ей, родственнице семьи Фань? Откуда у него столько сноровки?
Фань Лянь ему возразил:
– Да ты не знаешь! И у актёришки найдётся сноровка. В тот год, когда всё случилось и между сестрицами вышел разлад, сердце моей невестки сгорело дотла и покрылось льдом, в память о старой любви она уступила ему труппу «Шуйюнь», иными словами, из страха перед ним возместила убытки. Затем, в один прекрасный день невестка под защитой Чан Чжисиня вернулась в актёрскую уборную, чтобы забрать кое-какие вещи, а ребятишки, которые учились там игре, завидев её, так обрадовались, что принялись громко кричать, как назло, эти крики услышал Шан Сижуй и от ярости едва не задымился, выпрыгнув из-за занавески, он набросился на супругов и выволок их на улицу. Чан Чжисинь – барчук, как он мог это вынести, его достоинство втоптали в грязь! А тогда они с Цзян Мэнпин оба ни черепички не имели над головой, ни клочка земли под ногами…
Чэн Фэнтай, всегда обожавший совать нос в чужие дела, с досадой воскликнул:
– Эх, жаль, меня там не было, уж я как следует проучил бы этого актёришку. Прямо-таки ба… – Он хотел сказать «базарная баба», вот только Шан Сижуй не был женщиной, и он исправился: – Прямо-таки поколотил бы его.
Фань Лянь рассмеялся:
– И как бы ты его проучил? Он бранится так, что уши вянут, ты просто не слышал, как Шан Сижуй умеет ругаться.
Чэн Фэнтай гневно усмехнулся:
– Попробовал бы он! – И добавил: – И ты, будучи тогда в Пинъяне, спокойно наблюдал, как Шан Сижуй притесняет