в бело-розовую полоску.
Я ставлю ящик на кофейный столик и открываю крышку, после чего вынимаю упаковку со льдом и маскирующим слоем креветок, являя на свет оружие.
Я принес все, что он заказывал: три автомата Калашникова, четыре «глока», «ругер» и один ручной гранатомет «РПГ-7», который обычно используется для уничтожения танков. Понятия не имею, что Дюкули собирается со всем этим делать, – думаю, я видел что-то подобное в фильме, и это выглядело круто.
Здесь же лежит плотно запакованный килограмм дури. Отличный товар. При взгляде на него у Дюкули зажигаются глаза. Он достает маленький серебряный ножик из нагрудного кармана своего смокинга и разрезает упаковку. Зачерпнув порошок кончиком ножа, он прижимает его к ноздре и сильно втягивает носом. Затем втирает остатки в язык и десны.
– Ах! – вздыхает Дюкули, кладя нож на стол. – На тебя всегда можно положиться, Данте.
Обращаясь к своим людям, он велит:
– Уберите это куда-нибудь, где не найдут уборщицы.
Я прочищаю горло, чтобы напомнить о такой мелочи, как оплата.
– Да, разумеется, – говорит министр. Из того же нагрудного кармана он достает бархатный мешочек и передает его мне. Я высыпаю алмазы себе на ладонь.
У меня с собой ювелирная лупа, но я и без нее вижу, что Дюкули держит меня за идиота.
Алмазы мутные и мелкие. Их размеры и количество вполовину меньше того, о чем мы договаривались.
– Что это? – спрашиваю я.
– О чем ты? – рычит Дюкули, разыгрывая непонимание. Но он не очень хороший актер.
– Эти алмазы – дерьмо, – говорю я.
Дюкули багровеет. Он насупливает свои и без того низкие брови, и я едва могу различить под ними блеск его глаз.
– Следи за словами, Данте.
– Разумеется, – отвечаю я, наклоняясь в своем кресле вперед и вперяя в него взгляд. – Позволь я перефразирую это самым уважительным способом. Заплати мне то, что должен, гребаный ты проходимец.
Дородный телохранитель хватает один из «глоков» и направляет его прямо мне в лицо. Я и бровью не веду.
– Ты серьезно собираешься застрелить меня посреди отеля «Дрейк»? – уточняю я у Дюкули.
Тот фыркает.
– У меня дипломатический иммунитет, друг мой. Я могу застрелить тебя хоть на пороге отдела полиции.
– У тебя нет иммунитета против мафии. Или ты забыл, что мой отец – глава чикагского филиала?
– О да, Энзо Галло. – Дюкули кивает, и его лицо медленно расплывается в улыбке. – Очень могущественный человек. Во всяком случае, был… Я слыхал, что он потерял хватку со смертью жены. Это была твоя мать или тебя родила какая-то другая шлюха?
Моя мать умерла пять лет назад. Но не было и дня, когда бы я о ней не думал.
Ярость выплескивается из меня, словно кипящее масло, наполняя мои вены.
Я мгновенно хватаю со стола серебряный ножик и всаживаю его сбоку в шею Дюкули. Я втыкаю его так глубоко, что половина рукоятки исчезает вместе с лезвием.
Дюкули хлопает ладонью по ране, выпучив глаза, его рот беззвучно открывается