Мы за тебя до плеч воздохнем.
– И научу. А как тебя зовут, красавица?
– Зовут зовутицей, величают серой утицей. Тебе на што?
– А ты вот что, серая утица. Достань нам водочки, – небось, вот они заплатят.
– Достать, что ли? Мы достанем.
Она вопросительно и лукаво посмотрела на меня.
– Пожалуй, немного, – сказал я.
Солдатка шмыгнула из избы. За ней, смеясь, хихикая и толкаясь, выбежало еще две-три женщины. Хозяйка с мрачным видом уставила на стол самовар и, не говоря ни слова, села на лавку и принялась за работу. С полатей, свесивши русые головы, глядели на нас любопытные детские лица.
Солдатка, смеясь и запыхавшись, поставила на стол бутылку с какой-то зеленоватой жидкостью и, отойдя от стола, насмешливо и вызывающе посмотрела на нас. Иван Иванович конфузливо кашлял, оставшиеся в избе безмужницы смотрели на нас с затаенным ожиданием. После первых рюмок недавний проповедник, подняв полы своей ряски, ходил, притопывая, вокруг серой утицы, которая змеей извивалась, уклоняясь от его любезностей.
– Поди ты! – отмахнулась она и, кинув на меня задорно-вызывающий взгляд, подошла к столу.
– А ты что же сам-то не пьешь? Гляди на них, – они, пожалуй, и все вылакают. Испей-ко-сь.
Улыбаясь и играя плечами, она налила рюмку и поднесла мне.
– Не пейте… – вдруг раздался совсем неожиданно зловещий голос из-за окна, и из темноты появилось скуластое лицо Андрея Ивановича.
– Водки не пейте, я вам говорю! – проговорил он еще мрачнее и опять исчез в темноте.
Рюмка у солдатки дрогнула и расплескалась. Она глядела в окно испуганными глазами.
– С нами крестная сила, – что это такое?
Всем стало неловко. Водка приходила к концу, и вопрос состоял в том, потребуем ли мы еще и развернемся окончательно, или на этом кончим. Иван Иванович посмотрел на меня с робкой тоской, но у меня не было ни малейшего желания продолжать этот пир. Автономов сразу понял это.
– Действительно, не пора ли в путь, – сказал он, подходя к окну.
– Чать, на дворе-те дождик, – произнесла солдатка, глядя как-то в сторону.
– Нет. Облака порядочные… да, видно, сухие… Собирайся, Иван Иванович.
Мы стали собираться. Первым вышел Иван Иванович. Когда, за ним, я тоже спустился в темный крытый двор, – он тихо сказал, взяв меня за руку:
– А тот-то, долговязый. Вон у ворот дожидается.
Я действительно разглядел Андрея Ивановича у калитки. Автономов с котомкой и своим посохом вышел на крыльцо, держа за руку солдатку. Обе фигуры виднелись в освещенных дверях. Солдатка не отнимала руки.
– Только от вас и было? – говорила она разочарованно. – Мы думали – разгуляетесь.
– Погоди, в другой раз пойду, – разбогатею.
Она посмотрела на него и покачала головой.
– Где-поди! Не разбогатеть тебе. Так пропадешь, пусто…
– Ну, не каркай, ворона… Скажи лучше: дьячок Ириней все на погосте живет?
– Шуровской-то? Живет. Ноне на базар уехал. Тебе