голов табун теперь пасся на версту дальше, в травянистой широкой низине с небольшим, подернутым туманом озером. Рядом имелся загон из жердей, стояла выцветшая брезентовая палатка, рядом на приколе – три поджарые лошадки.
Подъехали, господа вышли из пролеток, остальные спешились. Табунщики шуганули двух подбежавших лохматых овчаров, старший табунщик снял баранью шапку.
– Значит так, Матвей, – подошел к нему управляющий. – Отловите десять гнедых кобыл и пару таких же жеребцов. Все трехлетки.
– Понял, барин, – табунщик вернул шапку обратно на голову и обернулся к остальным: – За дело, ребята.
Те быстро отвязали лошадей, вскочили в седла, гикнули и понеслись к табуну.
Спустя пару часов в загоне беспокойно фуркали и вертелись пойманные арканами и придирчиво осмотренные офицерами кони. Двух при этом заменили, посчитав мелковатыми, с чем управляющий, немного поспорив, согласился.
Когда трехлетки остыли и успокоились, их выпустили из загона, уланы, окружив группу, погнали ее в сторону завода. Шевич дал табунщикам на водку, господа погрузились в пролетки и покатили вслед.
Когда степь закончилась, небольшой табун запылил по дороге, а пролетки въехали в ворота. Перед конторой все выгрузились, управляющий с офицерами прошли в кабинет. Там штаб-ротмистр, достав из кармана бумажник, отсчитал Поспелову две тысячи рублей кредитными билетами с двуглавым орлом, а тот выдал ему расписку на покупку. Затем все вместе вышли во двор, попрощались, ремонтеры уселись в повозку, и та выкатила с завода.
Мишка в это время, растворив окно светелки, наблюдал сверху за всё удалявшимся табуном. Он трепетно любил коней и всегда жалел тех, что уходили с ремонтерами. Другие, которых покупали именитые граждане, как правило, жили в неге, этим же предстояла служба и нередко гибель в сражениях.
Пятилетним мальчиком отец впервые посадил его на скакуна. Держа в руках уздечку, Мишка проехал шагом по манежу. Сердце едва не вылетало из груди, в душе страх, но героически стерпел. Далее были новые занятия, уже с Ефимом, а потом пришла любовь к этим сильным, умным и преданным животным.
Вскоре табун растворился в голубой дали, он вздохнул, закрыл окно и сбежал по ступенькам вниз…
Кончилось лето, степь окрасилась в осенние тона, в выцветшем небе к югу тянули журавлиные стаи. Каникулы закончились, для Мишки начался последний год учебы. Поскольку имение Поспеловых было в трех верстах от Орла, подросток жил в пансионе при гимназии. Она была государственной, мужской, в ней обучались дети разных сословий. Преподавали русский язык, историю и географию, математику с физикой, логику, французский, черчение и рисование, а также закон Божий.
Занятия начались с посещения гимназии градоначальником, действительным тайным советником Трубниковым в сопровождении других официальных лиц.
Воспитанников, облаченных в синие мундиры с надраенными пуговицами, выстроили в главном зале под портретом Императора. Градоначальник, чуть картавя, произнес речь о пользе образования на благо Отечества, а приглашенный фотограф трижды полыхнул магнием.
Когда