и переглядываться. Так на станции с их старшим братом никто не разговаривал. Они сбились в кучу, готовые по команде наброситься на меня, я это почувствовал нутром. Но драться Яшка не хотел, возможно, его останавливало упоминание Уголовного кодекса, да и бросать своих младших хоть и на одного, но с палкой в руках, ему не хотелось, уж он-то понимал, за мной не только Генка, но, не дай бог, ещё вмешается дед Михаил! Не тот повод, чтобы доводить дело до мордобоя.
И тут неожиданно я заметил в руках у Яшки нож. Подкидывая в руке, он показывал, как легко и ловко может обращаться с ним. Увидев, что я обратил внимание на нож, Яшка взял двумя пальцами за кончик лезвия и метнул в висящую на заборе афишу, которую он снял где-то на улице и повесил в огороде. Нож ударился плашмя.
– Это я для разминки! – поморщившись, бросил Яшка. – Беру вторую попытку.
Но и вторая попытка оказалась неудачной.
– Можно? – попросил я.
– Ну, если хошь, попробуй. – Яшка протянул мне нож, он был тяжёлым, выточен из напильника. Рукоятка вылита из свинца, всё сделано грубо, по-деревенски, но добротно, снаряд был убойным. Метанием ножей занимались и мы у себя на Релке, и без хвастовства – среди наших ребят я был одним из лучших. Положив нож плашмя на ладонь, я прижал её большим пальцем и метнул в афишу снизу от колена. Всего один оборот – и нож вонзился прямо в горло главарю мексиканской шайки Колвере из «Великолепной семерки».
– Где научился? – вытянулось лицо у Яшки.
– Сегодня в клубе будут показывать этот американский фильм. Дед уехал по делам в Кимильтей, а фильм будет крутить Генка. – На секунду я сделал паузу, нутром почувствовав, что драка отменяется и можно, как утверждало радио, перейти с соседями к мирному сосуществованию. – Я попрошу, чтобы он провёл нас. Там один из героев, кажется, Стив Маккуин, ещё лучше, чем я, метает ножи.
– Да твой Генка собздит, – поморщился Яшка. – Ещё одного, может, и пропустил бы. А нас вон сколько!
Я оглядел соседей, они ждали, что отвечу я. Яшка был прав: обещать легко, одного провести было можно. Но попробуй проведи такую ораву!
– Попытка не пытка, – буркнул я, – посмотрим.
После переговоров с Ямщиковыми на огороде я забрался в мастерскую к деду и обнаружил в старом комоде проявители, ванночки, увеличитель, фотокарточки и лежащий в отдельном ящике старинный фотоаппарат. Увидев объектив, я выкрутил его из фотоаппарата, мне захотелось показать Ямщиковым, как можно без спичек, при помощи увеличительного стекла, развести костёр. Костёр я не развёл, но вечером в доме деда полыхнул нешуточный пожар. Обнаружив пропажу, дед учинил всем присутствующим допрос. Сдал меня Дрокин.
– В последние дни никто в наш дом, кроме Любки Ямщиковой, не заходил, – прохаживаясь по комнате, начал изображать из себя следователя Генка. – Да на кой ей хрен железяка? Извиняюсь, объектив. Так что вывод один, объектив свинтил кто-то из своих. Бабушка отпадает, если бы он ей понадобился, она бы могла это сделать сто лет назад. Мне он, как попу гармонь. Вывод напрашивается сам. Признавайся, ты взял? – Генка навёл