я ответить, как Матвей с закрытыми глазами медленно встал со скамейки, с силой изрыгнул фонтан блевотины впереди себя, растопырив руки в разные стороны, и упал ничком в собственную лужу. Удивительно, как себе лицо не разбил. Потом изрыгнул ещё одну порцию, тем самым увеличив диаметр месива, в котором он лежал. У него были длинные волосы. Я видел, как они плавают в этой жиже, впитывая её в себя. Это было отвратительно. Настоящий панк. Забавно, ведь он действительно увлекался роком, в том числе и панк-роком. Пай-мальчик панк. Классическое сочетание.
Плохое положение, которое было всего пару минут назад, сейчас становилось просто ужасным. Мы привлекали к себе слишком много внимания. Я понимал, что с минуты на минуту придут менты либо ещё кто-нибудь из персонала метро, чьему визиту я не буду рад. Хотя ждать кого-нибудь мне представлялось единственной адекватной идеей. Потому что я вообще не понимал, что я могу сделать сейчас самостоятельно. А так, возможно, ситуация и разрешится, если история получит дальнейшее развитие.
Сначала подошла какая-то женщина. Судя по её служебной форме, она была ответственна за что-то вроде порядка на станции. Начала спрашивать у меня, что произошло. Я сказал то же самое, что и контролёру десять минут назад. В этот момент Матвей продолжал купаться в собственной блевотине. Далее подошёл ещё один сотрудник в такой же форме – на этот раз мужчина и с более агрессивным настроем. Он подошёл к Матвею и со словами: «Давайте убирайте его отсюда», – начал его пинать слегка ногой. Меня это разозлило, поэтому я агрессивно сказал ему, чтобы он перестал это делать. Он посмотрел на меня, как на говно, однако пинать перестал.
– Так, ну делать-то что-то всё равно нужно, – начала более адекватная сотрудница станции. – Где он живёт-то хоть?
– Мы не знаем, он нам не успел сообщить. Хотели по ходу движения узнать.
– Тогда давайте родителям его звонить, пусть его забирают отсюда.
– Нет! – сказал я. – Давайте пока не будем к родителям обращаться.
Я точно не хотел, чтобы мать или отец Матвея обнаружили его в таком состоянии.
– Тогда скорую вызывать нужно.
– Вот, давайте скорую.
Пока женщина пошла звонить в дежурную часть, я достал из кармана Матвея телефон. Уже было два пропущенных от его мамы, и теперь, когда я держал телефон в руках, она звонила в третий раз. Я не знал, что делать. Отвечать на звонок и говорить: «Знаете, ваш сын нажрался и теперь лежит в собственной рвоте на перроне станции метро», – я был не готов. Поэтому я просто дождался, пока звонок прекратится.
Прошло около десяти минут. Аркаша за это время успел позвонить парням из гаража, которые довольно быстро прибежали и сказали мне:
– Так, берём его и уносим отсюда!
Мне эта идея совсем не понравилась. Иначе можно было вообще его сюда не тащить. Сейчас же приезд скорой помощи казался мне наиболее приемлемым вариантом развития событий.
– Нет, – отрезал я, – мы сейчас ждём врачей и едем в больницу.
– Дело твоё. Но чтобы никто не узнал, где он так нажрался!
– Да,