тем, что удалось украсть у Крессера, а за это мне не будет стыдно никогда. И если бы они не начали надо мной издеваться, то…»
Горло сдавило, и я отвернулась от банка. А через мгновение к нам подъехала карета. Ферхард помог мне подняться:
– Будьте моей гостьей, каддири Тремворн.
– Буду,– кивнула я,– благодарю.
«А если все пойдет не так, то я опять сбегу».
Правда, уже внутри кареты на меня нахлынул запоздалый страх – а что если не сбегу?!
– Я могу дать вам слово, что не причиню вреда, каддири Тремворн,– внушительно произнес дракон. – Вы нужны мне.
– Хотите ограбить банк? – не удержалась я. – Схоронимся до вечера и пойдем на дело?
Ляпнув все это, я тут же прикусила язык. В этом мире жизнь ничего не значит, а я… Я еще к этому не привыкла.
Но дракон лишь расхохотался:
– Да, что-то вроде того. Но если серьезно, каддири Тремворн, вы пользуетесь дружеским расположением цветочника. Или цветочницы.
– А?
– Я вижу, что кружево ваших перчаток – корни цветов, вижу заряженные семена, что нашиты на вашу одежду,– выразительно проговорил дракон. – Я бы счел, что вы – цветочница, но мне прекрасно известна диррани Вирмасер. Она преподает бытовую магию, так что…
Дракон замолчал, да и я тоже не спешила говорить. Что-то такое мне уже доводилось слышать. Один человек – один дар. Это может быть что-то вроде «общей» магии, из которой человек сам решает, что ковать – быт или бой. Да-да, что самое забавное, боевая и бытовая магия проистекают из одной и той же направленности дара. Точнее, из «никакой» направленности. Хотя, разумеется, самые выдающиеся боевые маги это те, кто имеет стихийную склонность – огненную, воздушную или водяную. А вот про магов земли я ничего не слышала.
– Мне нужен этот маг. Я готов дать ему или ей гарантии безопасности.
– Она напугана,– проговорила я. – С ней плохо обращались.
Но я же не могу притвориться, что меня – две?!
«Но возможно, я смогу притвориться, что у меня нет бытовой магии…». Он же не видел, что я делаю, верно?
– Цветочники редки в нашем мире. Редки и необходимы,– карету качнуло и я рухнула на Ферхарда.
– Зачем? Цветы любой может вырастить.
– Редки и необходимы для драконов,– он помог мне сесть обратно,– наши дети почти не болеют, им не страшны обычные простуды или другие болезни. Но в период с трех до одиннадцати лет драконята рискуют подхватить болотную чихалку. И вот от этого нет спасения. Ни зелья, ни артефакты, ни алхимические пилюли – ничто не действует на драконят. Яды тоже, но в момент, когда твой ребенок сгорает в лихорадке… Уж лучше бы не было у малышей такой защиты. Спасение в одном…
Ферхард сделал паузу, а я, догадавшись, проговорила вслух:
– Злотнянка Летучая.
– Да. Люди знают о ее ценности для нас, но объем выращиваемых цветов слишком мал. Нам в прямом смысле приходится делать выбор, кого из детей лечить, а кого нет. Иногда драконята переживают лихорадку, но… Они навсегда остаются слабыми. Становятся