с балкона Альфи, видел как на участке проявляются, как грибы после дождя, выложенные кирпичом дорожки, этакие мостовые, под которыми сначала прорыли траншеи и выложили трубы самых высоких стандартов, стали появляться лавочки, различные навесы, беседки, маленькие домики, и один домик побольше.
«Наверное, он делает здесь парк? Или что-то для развлечений? То будет бар? Ресторан? Что он задумал?» – каждый раз думал про себя Альфи, но всё не мог даже близко предположить, что же на самом деле здесь происходит.
В какой-то момент, Альфи увидел что даже родительские камни и те увезли, и вместо них рабочие высаживают сосну и кедр. А между ними ставят красивый и аккуратный алтарь с фотографией обнимающихся мужчины и женщины, Ларса и Луизы. Кроме того, родительский угол, огородили красивой низкой стеной, с совершенно замечательными кованными воротами, над которыми тем же кованным железом была выложена надпись: «Нет ничего дурного в желании тепла».
Когда почти все работы по прокладке дорожек и прочего были завершены, в другом углу, противоположном родительскому, возвели маленькую современную церковь без явных знаков принадлежности. Теперь пять дней из семи были отданы по одному каждой конфессии для церковной службы, как бы она не называлась и не выглядела. Остальные же два выходных дня, были отданы светским мероприятиям, сборам, собраниям, и прочим.
Маленькие домики были сданы в аренду малому бизнесу: кофейням, кафе, различного рода кондитерским и булочным, бистро, и другим досуговым или пищевым организациям. А домик побольше оказался мини-отелем, где каждый желающий мог остановиться на ночь или больше.
Через неделю после окончания работ приехал и сам Марсель. Он всё ещё выглядел уставшим, но довольным. Это была усталость альпиниста, покорившего вершину, усталость шахматиста, выигравшего турнир, усталость олимпийца взявшего золотую медаль, это была победная усталость. Всё это время после отпуска он провёл в работе над собой, в которой ему помогал замечательный специалист. Работа была не завершена, её было ещё довольно много, но даже то, что уже было сделано, позволяло Марселю хотя бы хотеть жить, именно жить.
– Мсье, очень рад Вас видеть, какой замечательный парк Вы здесь устроили.
– Альфи, я тоже рад тебя видеть, но это кладбище. Мне захотелось назвать его «Последняя роща».
Секретарь побелел.
– Как кладбище? Зачем кладбище? Почему?
Марс понимающе улыбнулся своему верному сотруднику.
– Не беспокойся, если всё пойдёт так, как я это вижу, то оно будет похоже на парк. Помнишь как похоронили Киру? Я также сделал с родителями, как ты можешь заметить, и также здесь будет похоронен каждый желающий. В конце концов, это место станет не унылым полем с каменными зубами, а замечательным лесочком единения со своими родными, которые будут продолжать жить, но в форме флоры.
Альфи ничего не понял, замысел этот был ясен только Марселю, придумавшему это всё. «Но раз «босс сказал»,